Моника Хессе - Девушка в голубом пальто

У меня болит колено, перевязанное носовым платком Виллема. Сквозь белую ткань просочились красные капли. Сполоснув платок в кухонной раковине, я снова завязываю его. Интересно, есть ли у фру Янссен порошок аспирина и где она его хранит? Моя мать держит лекарства в кладовой. Дверь в кладовую фру Янссен приоткрыта, задвижка не задвинута. За рядами банок с пикулями и редиской видна потайная комната. Одеяло на opklapbed измято, в середине – небольшая вмятина. Должно быть, фру Янссен приходила сюда прошлой ночью.

Хронология событий ничего не дает, сколько бы раз я ее ни повторяла. Четыре недели назад у парадного входа этого дома появилась девочка. То ли Мириам Родвелдт, то ли нет. Неделю назад эта девочка исчезла, и фру Янссен наняла меня, чтобы отыскать ее. Два дня назад девочка попала в облаву, и ее забрали в Холландше Шоубург. Я пыталась помочь ей бежать. В нее стреляли, и она была убита. Была ли эта девочка той самой, что постучалась в дверь фру Янссен? Или это другая и к ней просто попали одежда и документы Мириам?

И какое значение все это имеет теперь, когда девочка умерла?

– Вы дома? – Я слышу, как со скрипом открывается парадная дверь. Кто-то спрашивает: – Вы дома, фру Янссен?

Я выскакиваю из кладовой, захлопнув за собой дверь. В гостиной стоит молодая белокурая женщина, которую я никогда не видела прежде.

– Могу я чем-нибудь помочь?

– О! – Она театральным жестом прижимает руку к груди. – Где фру Янссен?

– Кто вы? И что вы здесь делаете? – спрашиваю я, решив, что лучший способ защиты – это нападение.

– Я Тесса Костер. Я работаю… работала… у господина Янссена в мебельном магазине. Дверь была открыта. Вы… вы компаньонка фру Янссен?

– Да. Фру Янссен нет дома. Могу я вам чем-нибудь помочь?

– О нет. Я пришла, чтобы кое-что занести. Но я зайду позже, когда она будет дома.

Тесса Костер с натянутой улыбкой направляется к двери. Я складываю два и два. Это секретарша, которая служила в мебельном магазине. Та, что отбыла на медовый месяц назавтра после того, как в магазин нагрянули нацисты.

– Фотографии, – неожиданно заявляю я. – Вы принесли фотографии для фру Янссен. Те, что были в задней комнате господина Янссена.

Женщина явно занервничала от того, что мне известно про фотографии. Уж не ищейка ли я, посланная сюда, чтобы устроить засаду?

– Фру Янссен скоро вернется? Мне действительно нужно с ней поговорить.

Но я качаю головой с сочувственным видом. Я хочу, чтобы она отдала фотографии мне.

– Я не знаю, когда она вернется. Может быть, зайдете завтра? Но вы очень смелая, если разгуливаете с этими фотографиями. Ведь они как бы… – я понижаю голос до шепота, – … незаконные .

– Я… со мной все будет в порядке.

– Вы когда-нибудь видели семью, которая там пряталась? – спрашиваю я, давая ей понять, что мне многое известно. – Дочь? Мириам?

– Нет, не видела. А вы про них знали? – Она снова смотрит в сторону двери.

– Вы уверены, что никогда их не видели? Они прятались там несколько месяцев. Наверное, вы что-то подозревали. – Фру Костер отводит взгляд и принимается изучать обручальное кольцо на своем пальце. Мне в душу закрадывается ужасное подозрение.

– Фру Костер, это вы сообщили полиции, что господин Янссен прячет людей в комнате за магазином? Вы донесли нацистам?

– Послушайте! – Ее взгляд блуждает по комнате. – Хотя я не одобряю то, что делал господин Янссен, я не доносила на него. Я даже ничего не знала. Пришла на работу уже после налета. Фотографии лежали в задней комнате. Они были испачканы кровью, и я взяла их домой, чтобы почистить. А потом фру Янссен написала мне в письме, что они ей нужны. И я не хочу больше иметь никакого отношения к этому делу. Можно отдать их вам? Тогда мне не придется снова приходить.

Она роется в сумочке, и белокурые локоны падают ей на лицо. Наконец она достает бумажный конверт.

– Вот, возьмите.

Я притворяюсь, будто колеблюсь.

– Вы уверены? А вы не хотите подождать?

Она сует мне в руку конверт:

– Возьмите.

Я провожаю ее до двери и сразу же иду с фотографиями на кухню. На этот раз я не спешу. Мои движения предельно точны. Я неторопливо усаживаюсь за стол и кладу перед собой конверт. Трудно сразу определить чувство, охватившее меня. Страх .

С фотографий почти полностью стерта кровь. Остались лишь небольшие следы, из-за которых склеились края снимков. Я раскладываю фотографии на столе, и передо мной разворачивается повесть о семье, о жизни и смерти.