Моника Хессе - Девушка в голубом пальто

Фру Янссен произносит про себя молитву. Мне кажется, что Виллем тоже молится. Мы с Олли молчим. Наконец гроб опускают в могилу. Через десять минут почтительного молчания приближаются могильщики и начинают засыпать могилу.

Когда похороны завершаются, господин Крёк уезжает с катафалком. На прощание он предлагает мне взять несколько выходных. Он уговаривает вернуться на работу, только когда я буду чувствовать себя лучше. Следующей отбывает фру Янссен, опираясь на Христоффела. Усаживаясь в такси, она просит меня поскорее навестить ее. Я обещаю, хотя сейчас мне трудно это вообразить.

Мы с Олли и Виллемом стоим у ворот кладбища. Оба пристально смотрят на меня.

– Не проводить ли тебя домой? – предлагает Виллем. – У нас сегодня нет дневных занятий.

– На самом деле мне вовсе не хочется домой. – Родители считают, что у меня обычный рабочий день. Придется придумывать, почему я рано вернулась. А потом сидеть с ними, скрывая горе. Эта мысль просто невыносима. Можно вернуться на работу, но туда тоже не хочется. На сегодня с меня хватит смертей. – Не могли бы мы что-нибудь придумать?

– А чего бы тебе хотелось? – спрашивает Олли.

– Что угодно – только не идти домой и не оставаться здесь. Что-нибудь нормальное.

Он беспомощно смотрит на Виллема. Никто из нас больше не знает, что такое нормальный день. День, когда не нужно вызволять детей из Холландше Шоубурга, подыскивать убежище для onderduikers или торговать на черном рынке. Что бы мы делали, если бы не случилось войны и мы были нормальными молодыми людьми?

– Как насчет… – Виллем кусает губы. – Как насчет поездки на велосипедах?

– Поездка на велосипедах ? – Олли издает смешок: ведь сегодня один из самых холодных дней зимы. Всем нам приходится ездить по городу на велосипедах, чтобы куда-нибудь добраться. Но теперешняя погода не располагает к приятной прогулке. – Прости, – извиняется он. – Я и не думал смеяться.

Но предложение Виллема мне нравится. Причем по той же причине, по которой я вчера проделала пешком столько миль по холоду. Эта поездка достаточно неприятная, и от нее мало радости. Мы замерзнем – и это хорошо.

– Да! – с воодушевлением произносит Виллем. – Мы отправимся в Рансдорп. И устроим пикник за городом.

Теперь он нарочно дурачится. Рансдорп – деревня на другом берегу реки. Фермерские дома и несколько маленьких магазинов, которые тянутся вдоль широких улиц, мощенных гравием. Идея устроить увеселительную поездку в такое место абсурдна.

Но мы пускаемся в путь и переправляемся через речку на пароме. И высаживаемся в том самом месте, где несколько дней назад я встретила Христоффела и попросила передать письмо. Мы делаем остановку и запасаемся в дорогу хлебом. Виллем и Олли засовывают буханки в глубокие карманы пальто. Я подтыкаю подол платья, чтобы он не цеплялся за спицы велосипеда.

Светит солнце, но очень холодно. Мы согреваемся, крутя педали. Должно быть, у нас странный вид. Олли и Виллем в темных костюмах, а я в своем единственном черном платье. Вытянувшись в линию, мы едем по дороге, которая проходит рядом с ручьем. У меня колет в боку от напряжения, но мне хорошо. Увеличив скорость, я догоняю мальчиков, а потом перегоняю.

– Кто за тобой гонится? – кричит Олли мне вслед.

У него веселый тон, но мне не смешно. За мной действительно гонятся, и мне не убежать. Не убежать от Мириам, рухнувшей на мосту, от звука выстрела в тишине ночи, от горестного лица фру Янссен. Гравий летит из-под колес.

– Помедленнее! – кричит Олли. Он добавляет что-то еще, но я не слышу.

– Что?

– Помедленнее! Там…

Велосипед скользит по черному льду, и колеса выходят из-под контроля. Я пытаюсь затормозить, но ничего не получается. Мне никак не остановиться. Велосипед кренится и падает в канаву, и я лечу на промерзшую землю. Мои руки проезжаются по мерзлой грязи, которая царапает их. Но еще хуже обстоит дело с левым коленом: в него врезалось что-то острое.

– Ханнеке! – зовет Олли.

Я лежу на земле, жадно хватая ртом воздух.

– Со мной все хорошо, – с трудом произношу я и машу грязной ладонью. Пусть не сомневается, что я могу о себе позаботиться. Я медленно встаю на четвереньки, но мне не удается выпрямиться. В конце концов я разрешаю Олли усадить меня на мерзлую траву. Я осторожно приподнимаю юбку. Левое колено – просто кровавое месиво. В центре торчит большой камень, который окружают мелкие частицы гравия.