Алексей Федяров - Человек сидящий

Старший дневальный нарядки — молодой зэк, бывший омский полицейский, который для потехи избил пьяного бомжа и сел на три года, — с мерзким взглядом и грязно кричит на нас. От него никто не уходил, и он сгноит нас, так он говорит.

Я закипаю и хочу выбить ему зубы, а Миша улыбается.

— Действуй, — говорит он ему, — болтаешь очень много.

И уходит. Ухожу и я.

— Не пропадем, дружище. — Улыбка у Миши остается и в этот непростой момент.

Не пропали. Арестантская жизнь не смогла отнять у Миши улыбку.

Я рад этому.

На воле Виктор находился в тени своего старшего брата. Тот был джигит. Семья большая, кавказская, младшему сложно проявить себя.

Когда брат взял его «на дело» — очередной угон тольяттинской поделки («Ничего, растем, брат, скоро крузаки перебивать будем»), Виктор впервые почувствовал себя счастливым. Он готовился стать серьезным человеком. Накануне долго чистил старенький ПМ, вставлял в обойму и вынимал, рассматривая зачем-то на свет имевшиеся в наличии патроны, восемь штук. Больше пока не было, да и эти брат выдал в приливе щедрости вместе с надоевшим «макаровым». Говорить ему об этом элементе боевой готовности Виктор не стал, поостерегся, тот мог запросто лишить шанса проявить себя. Промысел подобный в тех местах обычен, отработан до мелочей и стрельбы в штатном режиме операции не предусматривает.

Все шло, как запланировали. Планов было два — один у Викторова брата, второй у оперов, что ждали его с нукерами в засаде у присмотренной «Приоры». Сработал второй. Когда брата начали вязать, Виктор, сидевший за рулем в ожидании, достал пистолет, передернул затвор, вышел и прицельно с двадцати метров, как долго представлял себе, положил обойму в набегавших врагов.

Шесть выстрелов оказались исключительно удачными и ушли в никуда, но две пули попали цель — аккурат в лобовое стекло мирно стоявшего «Гелендвагена». Этот «Гелендваген» еще год назад был застрахованной московской игрушкой, потом стал предметом кражи, а затем, переместившись южнее по стране, объектом мужской гордости.

Час назад на нем приехал домой прокурор района.

Виктор продолжил битву в рукопашном варианте, был жестко избит и долго отлеживался в тюремной больнице.

Пистолет, выстрелы и битва Виктора впечатлили следователя и прокурора. Материально это выразилось в том, что вместо банального угона в деле появилась организованная группа, разбой и применение насилия в отношении представителей власти. К чести сказать, прокурор благородно отказался заявлять о повреждении его имущества — «Гелендвагена», который вовсе и не его, это все слухи.

Суд прошел быстро, отмерили всем по семь общего и выше. Виктор гордо не признал вину и готовился к сроку, впереди была блатная карьера, однозначно. Единственное, что его смущало, — это то, что брат при первой встрече в суде в клетке, прямо при конвоирах выдал ему шикарную затрещину мастера спорта по вольной борьбе, от которой неделю болел затылок, предупредил, что это аванс, а остальное выдаст в зоне.

Как не поверить, оснований для сомнений не было.

Но не случилось. Вдруг выяснилось, что Виктор не может ехать на общую зону, ибо служил срочную во внутренних войсках. Когда это обнаружилось, его перевели в камеру к бывшим сотрудникам. Это был страшный удар. Карьера блатного рухнула, не начавшись. Уважаемые статьи в приговоре стали ни к чему — он сам неожиданно стал ментом.

Кривая этапа месяц вела его транзитными хатами в Тагил. В пути он успокоился, привык жить в новом статусе, смотрел и слушал, вдали от брата проснулась природная хватка и хитрость. Увидел, как живут бээсники при бабках, и твердо вознамерился заиметь деньги и жить так же. План был ясен, и, когда его через неделю пребывания в зоне пригласили опера, он спокойно ответил согласием на сверхсекретный, но всем известный вопрос, не пребывая в сомнениях ни минуты — все им было решено загодя.

На каждой зоне есть «должности» для зэков, он стремился к цели и очень скоро стал тем, кем хотел, — завхозом отряда, по сути ему вверили в бытовое управление сотню человек.

Теперь он с наслаждением устанавливает запреты, мелкие, но очень неудобные, вроде графика пищевой комнаты, — ему нравится ощущение власти. Обзавелся прикентовкой [17] Прикентовка — окружение. От слова «кенты» (друзья, товарищи). , приятно, когда рядом ходят верные друзья, которые, правда, раньше были верными друзьями кого-то свергнутого, но это неважно.