Карлос Сафон - Лабиринт призраков

Алисия закрыла глаза и принялась анализировать рассказ Леандро. Он сам научил ее всегда критически подходить к тому, что слышала или читала. «Красноречие высказывания пропорционально уму человека, который его формулирует, и точно так же степень доверия к нему пропорциональна глупости слушателя», – наставительно говорил Леандро.

Версия Хиля де Партера с признанием Санчиса, изложенная им Леандро, на первый взгляд была безупречной, в частности потому, что не производила такого впечатления. Объясняя почти все факты, она содержала ряд шероховатостей и нестыковок, как и происходит с самыми правильными и достоверными объяснениями. Правда редко приближается к идеалу и частенько обманывает ожидания. Она имеет обыкновение порождать сомнения и вопросы. И только ложь убедительна на сто процентов, потому что ее не интересует обоснование реальных событий, ей нужно лишь произнести вслух то, что человек хочет услышать.

Убойная смесь подействовала через пятнадцать минут, и боль начала медленно затихать, пока не свелась к легкому жжению, которое Алисия привыкла не замечать. Засунув руку под диван, она вытащила коробку с документами адвоката Брианса, похищенными с мебельного склада. Невольно улыбнулась, подумав, что Леандро все утро просидел августейшим задом на кладезе информации, не подозревая об этом. Алисия просмотрела папки, лежавшие в коробке. Бо́льшая часть материалов – точнее та, которая укладывалась в заданную схему, – нашла отражение в официальной версии. Однако, покопавшись в глубине коробки, Алисия вытащила со дна конверт, на нем от руки было написано всего одно слово: «Исабелла». Открыв конверт, она вынула блокнот. Из-под обложки выскользнул кусочек тонкого картона. Старая фотография по краям уже начинала блекнуть. На снимке была изображена юная девушка со светлыми волосами и озорным взглядом. Она улыбалась в камеру в предвкушении долгой и прекрасной жизни, ожидавшей ее впереди. Черты лица чем-то неуловимо напоминали Алисии молодого человека, с которым она столкнулась на пороге, когда выходила из книжного магазина «Семпере и сыновья». Перевернув карточку, Алисия узнала почерк адвоката Брианса:

Исабелла

Аккуратно выведенное имя, как и обстоятельство, что Брианс избегал упоминать фамилию Исабеллы, намекали на личную привязанность. Адвоката гиблых дел снедала не только совесть, но и страсть. Положив фотографию на стол, Алисия перелистала тетрадь. Страницы были исписаны аккуратным и ясным почерком, явно женским. Только женщины пишут так четко, не прячась за нелепыми завитушками. Во всяком случае, когда пишут только для себя. Алисия вернулась к первой странице и начала читать:

«Меня зовут Исабелла Хисперт, я родилась в Барселоне в 1917 году. Мне двадцать два года, и я знаю, что мне никогда не исполнится двадцать три. Пишу эти строчки в полной уверенности, что мне осталось жить всего несколько дней и скоро я покину тех, кому должна больше всех на свете: моего сына Даниэля и мужа Хуана Семпере, самого доброго человека на земле из тех, кого я знала. Он подарил мне любовь, доверие и преданность, и я умираю, так и не заслужив их. Я пишу для себя и делюсь секретами, которые мне не принадлежат, понимая, что никто никогда не увидит моей исповеди. Пишу, чтобы освежить память и удержать жизнь. Я хочу лишь одного – иметь возможность вспомнить прошлое и понять, кем была и почему делала то, что делала, пока у меня еще есть такая возможность, прежде чем сознание, которое, чувствую, угасает, покинет меня навсегда. Я пишу, несмотря на мучения, поскольку только горе и боль поддерживают мое существование, и мне страшно умереть. Пишу, чтобы рассказать на этих страницах то, чем не могу поделиться с самыми любимыми людьми, не рискуя ранить их сердце или подвергнуть смертельной опасности. Я пишу, пока способна вспоминать, могу побыть с ними лишнюю минуту…»

На целый час Алисия погрузилась в чтение, забыв обо всем на свете, о боли и о состоянии полной неопределенности, в каком очутилась после визита Леандро. В течение часа для нее существовала только драматическая история, описанная просто и пронзительно. И она оставила неизгладимый след в душе – Алисия почувствовала это, еще не перевернув последней страницы. Когда дочитала исповедь Исабеллы до конца и закрыла тетрадь, прижав к груди, ее глаза ослепли от слез, и она едва подавила крик, прижав руку ко рту.

Вскоре в таком состоянии ее нашел Фернандито. Позвонив в дверь несколько раз и не дождавшись ответа, он вошел в квартиру и увидел Алисию, сидевшую на полу: сжавшись в комок, она горестно рыдала. Фернандито в жизни не видел столь глубокого отчаяния. Не зная, чем помочь, он опустился рядом на колени и обнял Алисию. Она стонала от боли, будто изнутри ее припекало пламя.