Карлос Сафон - Лабиринт призраков

– Послушай, убогий, – заговорил он ледяным тоном, резко отличавшимся от прежнего фамильярного, – если не сообщишь, где находится Вальс, я буду поджаривать твои яйца, пока ты не проклянешь мать, родившую тебя. А потом заберу твою женушку и начну сдирать у нее мясо с костей раскаленными клещами, медленно, кусок за куском. Чтобы до нее дошло: виноват во всем, что с ней происходит, слезливый тюфяк, за которого она вышла замуж.

Санчис закрыл глаза и застонал. Эндайа пожал плечами и шагнул к генератору.

– Как знаешь.

Банкир вновь уловил металлический запах и почувствовал, что пол под ногами завибрировал. Лампа под потолком мигнула. А потом его поглотило пламя.

Леандро кивнул, прижав к уху трубку. Он разговаривал по телефону три четверти часа. Варгас с Алисией наблюдали за ним. Вдвоем они прикончили бутылку вина. Алисия порывалась встать и принести вторую, но Варгас остановил ее. Она много курила, не спуская глаз с Леандро, который слушал собеседника и степенно кивал.

– Понимаю. Нет, конечно, нет. Я позабочусь. Да, сеньор. Обещаю. И вам всего хорошего.

Леандро повесил трубку и обратил на сыщиков невеселый взор, выражавший одновременно горечь и чувство облегчения, причем в равных пропорциях.

– Я говорил с Хилем де Партера. Санчис признался, – наконец сказал он.

– Признался? В чем? – встрепенулась Алисия.

– Все части головоломки постепенно становятся на свои места. Подтвердилось предположение, что у этой истории давние корни. Кажется правдоподобным, что Вальс и Мигель Анхель Убач, финансист, познакомились вскоре после войны. В то время Вальс был восходящей звездой на небосклоне политики, поскольку уже успел доказать верность и благонадежность на посту коменданта тюрьмы Монтжуик, службе мало почтенной. Получается, что Убач через консорциум, учрежденный с целью отблагодарить тех лиц, кто внес особый вклад в дело национализма, передал Вальсу пакет акций реформированного Ипотечного банка, вобравшего различные финансовые структуры, ликвидированные после войны.

– То есть речь идет об ограблении и дележе военных трофеев! – резко произнесла Алисия.

Леандро вздохнул, демонстрируя ангельское терпение.

– Осторожно, Алисия. Далеко не все обладают такой широтой взглядов и терпимостью, как я.

Она прикусила язык. Леандро подождал, пока выражение ее глаз вновь обретет кротость, и продолжил:

– В январе 1949 года Вальс намеревался получить второй пакет акций. Таков был договор, заключенный в устной форме. Но после внезапной смерти годом ранее Убача, погибшего в результате несчастного случая…

– Какого именно несчастного случая? – воскликнула Алисия.

– Его дом загорелся, пока они с женой спали. Оба скончались. Пожалуйста, не прерывай меня. Итак, после смерти Убача возникли проблемы, поскольку в завещании банкира не нашли отражения достигнутые раньше договоренности. Положение осложнялось тем, что Убач назначил душеприказчиком молодого юриста из адвокатской конторы, представлявшей его интересы.

– Игнасио Санчиса, – подсказала Алисия.

Леандро метнул на нее предостерегающий взгляд:

– Да, Игнасио Санчиса. Санчис, как душеприказчик, также становился официальным опекуном Виктории Убач, дочери покойных, до достижения ею совершеннолетия. Добавлю, прежде чем ты снова меня перебьешь: да, как только девушке исполнилось восемнадцать, он женился на ней, что вызвало немало сплетен и даже небольшой скандал. Похоже, будучи еще несовершеннолетней, Виктория вступила со своим будущим мужем в незаконную связь. Многие считали Игнасио Санчиса ловким и честолюбивым выскочкой, поскольку по завещанию бо́льшая часть состояния Убач переходила Виктории, которая была намного моложе его. Кроме того, Виктория Убач отличалась известной эмоциональной неуравновешенностью. Поговаривали, будто в отрочестве она сбегала из дома и пропадала целых шесть месяцев. Но это лишь слухи. Существенно то, что, сделавшись директором-распорядителем акционерного общества банка Убач, Санчис отказался отдавать Вальсу пакет акций, на который тот претендовал, ссылаясь на договоренности с покойным. В тот момент Вальсу пришлось, грубо говоря, проглотить горькую пилюлю и утереться. Миновали годы. И уже сделавшись министром и сосредоточив в своих руках изрядную долю власти, Вальс решил заставить Санчиса отдать то, что, по его мнению, ему причиталось, и даже больше. Вальс угрожал обвинить Санчиса в организации побега Виктории из родительского дома в 1948 году, чтобы скрыть беременность несовершеннолетней. Якобы Санчис прятал девушку в лечебнице Коста-Бравы, где-то поблизости от местечка Сан-Фелиу-де-Гишольс. Именно там жандармы нашли ее через пять или шесть месяцев: сильно истощенная, она блуждала по берегу в помрачении рассудка. Факты указывают на то, что Санчис сдался. Посредством ряда незаконных операций он передал Вальсу весьма значительную сумму в акциях и индоссируемых векселях Ипотечного банка. Именно эти деньги послужили основным источником состояния Вальса, а вовсе не наследство свекра, как многие считали. Но Вальс хотел большего. Он продолжал давить на Санчиса. Тот, в свою очередь, не мог смириться, что Вальс для достижения своих целей выбрал инструментом его супругу и порочил ее репутацию, напоминая о бегстве Виктории из дома в отрочестве. Санчис обращался в разные инстанции, выражая негодование, но везде перед ним закрывали двери, ссылаясь на то, что Вальс принадлежал к числу людей очень могущественных, близких к высшим сферам власти, что гарантировало ему неприкосновенность. Кроме того, с началом разбирательства неизбежно всплыл бы эпизод с учреждением консорциума и компенсациями, розданными сразу после войны, чего не хотел никто. Санчиса серьезно предупредили, порекомендовав забыть неприглядную историю.