Карлос Сафон - Лабиринт призраков

– Меня устраивает.

– И если вдруг вас заест совесть или кто-нибудь начнет задавать неудобные вопросы, помните, что вам платят не так уж много, чтобы ради этого нарываться на неприятности. К тому же вы нужны своему семейству.

Бартоломе кивнул. Варгас снял палец со спускового крючка и убрал оружие. Алисия улыбнулась сторожу как родному:

– Ну же, идите скорее домой и выпейте рюмочку согретого коньяка. И заберите свои деньги.

– Да, сеньора…

Бартоломе опустился на колени и собрал скромную кучку банкнот, выброшенных из его бумажника.

– Дубинку не забудьте.

Сторож подхватил дубинку и повесил ее на пояс.

– Я могу уже идти?

– Вас никто не задерживает.

Бартоломе помялся немного, но затем начал отступать в сторону выхода. Прежде чем его силуэт успел раствориться в сумраке, Алисия окликнула сторожа:

– Бартоломе!

Шаги сторожа затихли.

– Не забывайте, что у нас остался ваш бумажник и мы знаем, где вы живете. Не вынуждайте нас приходить к вам с визитом. А то мой спутник не заставит себя ждать. Спокойной ночи.

Они услышали дробный топот – бедняга со всех ног спасался бегством.

Микель принес в мансарду два термоса с горячим кофе, захватив также в порыве вдохновения большое блюдо свежеиспеченных пончиков из угловой пекарни на углу, издававших божественный аромат. Усевшись на полу лицом к лицу, Алисия и Варгас разделили папки с документами. Алисия проглотила один за другим три пончика и, налив кофе в кружку, цедила его мелкими глотками, уткнувшись в бумаги из первой папки, добытой в архиве Брианса. Вскоре, подняв голову, она заметила, что Варгас поглядывал на нее со смущением.

– Что случилось?

Он показал на юбку, которую Алисия подняла, чтобы свободно сесть, прислонившись к дивану.

– Не будьте ребенком. Полагаю, ничего нового для себя вы не увидели. Если я, конечно, в вас не ошиблась.

Варгас не ответил, но переменил положение, чтобы в поле зрения не попадали чулки со швом, облегавшие изящные женские ноги, поскольку это зрелище мешало сосредоточиться на увлекательном чтении подшивки юридических документов и официальных запросов адвоката гиблых дел.

В ночной тишине они погрузились в работу, взбодренные кофеином, сахаром и предчувствием успеха: благодаря документам картина, населенная множеством фигур, постепенно обретала ясные очертания. Алисия взяла альбом для рисования большого формата и принялась чертить своеобразную карту с датами, именами, пометками, стрелками и кружочками. Обнаружив нечто важное, Варгас передавал ей соответствующие бумаги. Ему не нужно было ничего говорить. Алисия бросала на него быстрый взгляд и молча кивала. Казалось, она обладала сверхъестественными способностями видеть скрытые связи и закономерности, а мысли у нее в голове прокручивались в сто раз быстрее, чем у обычных людей. Варгас интуитивно начал понимать механизмы мыслительного процесса своей подруги и, не пытаясь поставить под сомнение или анализировать ее внутреннюю логику, ограничился отбором материала, предоставляя ей новые факты. С их помощью она как мозаику собирала карту, фрагмент за фрагментом.

– Не знаю, как вы, но я падаю с ног, – сообщил он в половине третьего ночи.

Варгас просмотрел все папки, доставшиеся ему при разделе добычи, и теперь чувствовал, что действие кофе, которым он изрядно разбавил кровь, заканчивается, а глаза отказываются служить.

– Идите поспите, – предложила Алисия. – Уже поздно.

– А вы?

– Я не хочу спать.

– Как такое возможно?

– У нас с ночью свои отношения, вы же знаете.

– Не возражаете, если я прилягу на диван?

– Располагайтесь, как вам удобно. Но я не обещаю не шуметь.

– Меня не поднимет даже городской оркестр.

Варгаса разбудили колокола кафедрального собора. Открыв глаза, он обнаружил, что комнату заволокло плотным маревом, издававшим запах кофе и крепкого табака. Полоска неба, видневшаяся над крышами, окрасилась в цвет молодого вина. Алисия по-прежнему сидела на полу. В зубах она держала сигарету. Избавившись от юбки с блузкой, Алисия осталось в чем-то вроде комбинации или пеньюара. Черное белье вызывало какие угодно эмоции, но только не умиротворение. Варгас кое-как дотащился до ванной и сунул голову под кран, а потом посмотрел на себя в зеркало. На дверце ванной комнаты висел голубой шелковый халат. Он снял его и бросил Алисии:

– Прикройтесь.

Поймав халат на лету, она встала, потягиваясь, и завернулась в шелковую ткань.