Ульяна Меньшикова - Обо всём

А утро не наступает никак. А бабушка плачет и потеет, всё лицо уже в испарине. Больше так истово я не молилась никогда в жизни.

Рассвело и в шесть утра пришёл Джеймс Бонд. Нет, я не поседела и не сошла с ума, как ни странно. Я просто у него спросила, почему плакала ночью его мама. Кто ж знал, что ждали старшую дочь из Благовещенска и бабулю немножко переморозили в морге, а привезли оттуда к вечеру, вот бабушка только к полуночи и начала «оттаивать», это мне потом уж родственники рассказали. И тут Джеймс Бонд начинает рыдать и натурально мне исповедоваться. То, что я услышала, не сравнится ни с каким Вием и «Страшной местью». Но тайна исповеди — дело святое и разглашению не подлежит. Я хоть и не в сане, но человек, рассказавший мне о своих злодеяниях, об этом не знал, поэтому и не просите, не расскажу, что я тогда услышала.

Сапоги, о которых мечтала, я не купила. Деньги отдала церковному сторожу, у него какие-то проблемы на тот момент были. И больше Псалтирь над усопшими я не читала ни за какие деньги.

В скорбном нашем семинарском житии официальное распитие спиртного было благословлено дважды в год — на Рождество и Пасху. Всё остальное время мы должны были учиться, молиться и поститься. Но генотип, «от юности моея борющие меня страсти» и жизненные обстояния требовали иногда расслабиться вне духовного расписания.

Случилась у сестры моей, возлюбленной во Христе, Маргариты беззаветная и безответная любовь. Это страшное обстоятельство принудило нас отправиться за стены святой нашей обители в сторону алкогольного утешения и праздных бесед о бренности бытия и вообще всего сущего.

Я уж не помню, что мы там наврали, отпрашиваясь у инспектора, но причину придумали такую «сурьёзную», что выпустили нас с церковного двора аж на два часа.

Уточню, что год на дворе стоял 1992, и свободный рынок в обнимку с кооперативным движением мчался по планете Томск конькогорбунковской рысью. В ларьках было всё. Всё! Папиросы «Магна», спирт «Роял» и совершенно невозможный выбор ликеров люминесцентных расцветок. Вперив свои очи в витрину одного из ларьков, мы с Маргаритой пришли к непростому решению — спирт пить мы не можем по причине своей гендерной принадлежности (девы мы или не девы), поэтому будем вкушать ликёр.

С какой холеры мы решили купить «Банановый», но сей день остаётся для меня загадкой. Цвета он был «бешеная зелёнка» и даже на этикетке бананов, кроме названия, не наблюдалось. Но израненное сердце Маргариты хотело чего-то экстремального, а я по своей алкогольной неопытности решила довериться подруге. Зря, конечно.

Это сейчас в любом шинке можно приобрести набор целлулоидной посуды для гужевания в подъездах и других приятных местах, но 20 лет назад с этим было туго. И, приобретя «нольсемь» бананово-зелёной радости, мы озадачились. Пить из горла мы не хотели принципиально (не то у нас воспитание, вы понимаете, а взять с собой стакан ни у одной из нас ума не хватило).

Хищный взгляд Маргариты упёрся в столовую, которая была поблизости, и на святом глазу она предложила мне украсть там стакан. Я была не против, но против был столовский санитарный день, который случился аккурат во время нашего краткосрочного отпуска. Время песком Сахары безнадёжно утекало сквозь пальцы, а тары для распития бананово-спиртных напитков так и не было.

И тут мой пытливый юношеский взор упёрся в вывеску «Аптека»… Решение пришло откуда не ждали.

— Ритуза! — сдавленным контральто прокряхтела я, — ты в курсе, что такое «глазные ванночки»?

Я в пятом классе болела какой-то глазной заразой, и мама мне делала примочки из толстых рюмок, за которыми меня же и гоняла в аптеку. Ритку конъюнктивит минул, и она была не в курсе, что это такое.

Долго раздумывать нам было некогда и мы иноходью погарцевали в сторону аптеки. Зашли. Скромно попросили две глазные ванночки. Но… Не тут-то было! В аптеке было всё, включая ваучеры в две цены, а вот нужных в хозяйстве ванночек не было. В тоске и печали мы пялились на банки с пиявками, и тут… Банки! Медицинские стеклянные банки! Они приветливо подмигивали нам из витрины и сверкали своими стеклянными боками, как свадебные фужеры. Аптекарша нам вежливо объяснила, что две штучки она нам не может продать, можно только десятком… Шиковать так шиковать! Заверните нам десять!

С зелёным, как свежая хвоя, ликёром «Банановый», четырьмя шоколадками «Марс» и десятью стеклянными аптечными банками мы ворвались в парк (а где ещё могут выпить две девушки?)