Владимир Козлов - Lithium

На газоне у магазина спали два бомжа. Я зашел внутрь. Вынул из рюкзака объявление – оно слегка помялось. Я разгладил его. Нашел на дне рюкзака три кнопки. Прикрепил объявление к афише старого концерта группы «Пурген».

«В группу, играющую инди-рок/альтернативный рок/панк-рок требуется басист. Сам я пою, пишу песни и играю на гитаре. Люблю группы Nirvana, Pixies, Joy Division, Butthole Surfers и еще многие. Но тексты пишу и пою на русском. Если вам нравится что-то другое, кроме попсы, не проблема. Телефона у меня нет, поэтому, оставляйте свой номер здесь. Я буду приходить сюда каждые несколько дней и перезвоню вам».

Рядом рассматривал объявления длинноволосый чувак в косухе. Он прочитал мое, повернулся.

– Круто! Мне нравится. Я пошел бы к тебе играть, если бы умел, – Он улыбнулся. – Знаешь, что? Тебе надо обязательно познакомиться с Толиком Ушаковым. Знаешь его? Группа «Мертвая мышь».

– Никогда не слышал.

– Ну, вы меня удивляете, батенька. Это же икона московского андеграунда.

– Я недавно в Москве. До этого в Питере жил.

– А, тогда все ясно. Вам, питерским, до московского андеграунда дела нет. Варитесь в своем соку. Без обид. Но тебе обязательно нужно познакомиться с Толиком. Его квартира – это центр всего, в ней совершенно сумасшедшая креативная атмосфера. Он все свои альбомы пишет дома. И не распространяет. Принципиально. Только ставит послушать узкому кругу людей. Как раз недавно они записали новый альбом. Тебе, я думаю, он его поставит.

Чувака в косухе звали Митя. Мы доехали с ним до метро Коньково. Он сказал, что надо купить бухла: к Толику с пустыми руками нельзя. У меня как раз хватило денег на бутылку дешевой водки. Митя не участвовал: сказал, что у него «голяк».

Мы шли от метро дворами серых девятиэтажек.

– На сегодня Толик самый крутой андеграундный человек во всей Москве, – говорил Митя. – Даже, наверно, во всей России. По сравнению с его текстами тексты Летова или там Башлачева – детский лепет. Вы обязательно понравитесь друг другу. Я это чувствую. Вы – полтора сапога пара.

– Почему полтора? – спросил я.

Митя не ответил.

Толик оказался невысоким щуплым парнем примерно моего возраста, в больших очках с дужкой, замотанной синей изолентой.

Двухкомнатная квартира была завалена книгами, кассетами и видеокассетами. Они стояли стопками на полу, и между ними едва можно было пройти. Свободное пространство на полу занимали пустые бутылки от водки, портвейна и пива.

У окна в большой комнате стояли две гитары, «комбик», бас и ударная установка.

Митя отдал Толику бутылку.

– Что, опять чужого привел? – спросил Толик. – Или, думаешь, он свой?

– Думаю, свой. Иначе бы не приводил.

– А вот мы сейчас проверим, какой он свой, – Толик посмотрел на меня. – Назови мне три свои любимые группы.

– Именно три? У меня их больше.

– А ты назови мне три. И обоснуй. Мне интересно.

– Ты ж в объявлении написал, какие группы тебе нравятся… – сказал Митя.

– Ну, тогда, наверно, Joy Division, Nirvana и Pixies.

Толик почесал подбородок.

– Joy Division принимается. Pixies ладно, с некоторой натяжкой. Слишком попсово на мой вкус. Но Nirvana? Ты что, майн фюрер, ебанулся? Это же попса!

– Что значит – попса? Для тебя попса, а для меня – нет. Я не буду спорить.

– А тут нечего спорить. «Нирвана» – хуйня. И хуйня уже потому, что нравится толпам малолетних придурков. Ты скажешь, это не проблема «Нирваны», что она им нравится. А я тебе скажу, что как раз-таки это проблема группы. Хорошая группа не будет нравиться всякой швали. Искусство принадлежит посвященным. Ты это знаешь? И что значит нравится, не нравится? Если человеку нравится хуйня, то это, получается, нормально? И не надо мне говорить, что все относительно. Ни хуя не относительно! Наоборот, все абсолютно! Существуют только абсолютные ценности! Есть только то, что абсолютно хорошо и абсолютно плохо!

– И кто это определяет – что абсолютно хорошо, и что абсолютно плохо? Ты?

– А если и я? Ты что, меня знаешь? Ты знаешь, кто я такой?

Я повернулся к книжным полкам. Поглядел на корешки. Собрание сочинений Льва Толстого. «Архипелаг ГУЛАГ». «Словарь русской фени».

Что-то сильно ударило в затылок. Я обернулся. Это Толик стукнул меня кулаком.

Я дал ему в челюсть. Толик упал на стопки книг. Его очки сползли. Книги посыпались.

Митя с кулаками ринулся на меня. Я успел увернуться. Он пролетел мимо. Упал на Толика. Зацепил полку. Она рухнула. Посыпались книги и кассеты.