Владимир Козлов - Lithium

– Хватай его! – заорал Толик. – Надо его отпиздить! Он – враг!

Я схватил стойку тарелки, замахнулся.

– Сейчас я спокойно уйду, хорошо? – сказал я. – Я никого не трогал, ты сам полез.

Толик и Митя молча смотрели на меня.

Я поднялась на второй этаж, прошла по коридору, отперла дверь офиса, подошла к своему столу.

Из факса торчала счет-фактура.

Я сняла куртку, повесила на крюк, бросила рюкзак на пол, включила компьютер и монитор. Он затарахтел, зажегся монитор. На экране появилась заставка Windows 95.

На автоответчике мигала красная лампочка. Я нажала на кнопку. Включилось сообщение:

– Здравствуйте! Это компания «Ракета Рекордс», да? Меня зовут Настя. Я – начинающая певица. Выпустите мой альбом, и я буду сосать вам хуи полгода каждый день… Не, наверно, это много. Месяц. Хорошо? Мой телефон четыреста восемьдесят пять, девяносто, ноль один.

Я нажала на «delete».

День был скучный, сплошная секретарская работа: ответы на звонки, отправка по факсу счетов-фактур и подобная фигня. В обед я вышла к метро, купила в киоске две слойки и кофе. Начал накрапывать дождь. Я торопливо доела и вернулась в офис.

Около трех часов в офис зашли два парня бандитского вида. Антон вышел из-за стола, пожал обоим руки.

– Что-то, бля, скромненько тут у вас, – сказал один.

– А ты думал, Сиплый, что мы миллионеры? – Антон улыбнулся. – Мы ж только раскручиваемся.

Второй бандит рассматривал меня. Я не обращала на него внимания.

– Не, ну все равно, – сказал Сиплый. – Если вы хотите раскрутиться, нужны понты. Чтобы офис нормальный, тачки взять хорошие. А то посмотрит на все это какая-нибудь, бля, звезда-пизда, и скажет: на хуй они мне усрались? Я лучше пойду к тем, у кого все на понтах. Видишь, Тоха, я лучше тебя понимаю твой бизнес! – Он захохотал.

– Выпить хотите? – спросил Антон.

– Так если, чисто символически, по тридцать капель. Я ж, по типу, за рулем.

Антон выдвинул ящик стола, достал начатую бутылку водки Smirnoff, три рюмки, посмотрел на меня.

– Выпьешь с нами?

Я помотала головой.

– Ну, как знаешь.

– Вот водка у тебя правильная, – сказал Сиплый.

– А что ты нас со своей секретуткой не знакомишь? – спросил второй бандит. – И вообще, где ты ее прешь? Не вижу дивана!

Он и Сиплый захохотали.

– Пацаны, не говорите хуйню, – сказал Антон. – Оля – не секретарша, она всю фирму на себе тащит…

– Без обид… – Сиплый глянул на меня. – Просто обычно, бля, если баба на фирме, то, по типу, секретутка.

Оля пришла с работы грустная. Я не стал допытываться, в чем дело. Я знал, что ей западло работать на этой сраной «Ракете». Но она никогда этого не признает хотя бы из чувства противоречия.

Мы сидели на кухне. Ждали, пока на плите закипит белый чайник с красным цветком на боку. Курили.

Я содрал крышки с двух коробок с лапшой быстрого приготовления. Засыпал из коробки заварку в две чашки.

– Я устроился на работу, – сказал я. – Сторожем, на фирму. График – ночь через две.

Я подошел к подоконнику. Стряхнул пепел в стеклянную пепельницу.

– И я завязал с наркотой. Эксперименты закончились. Я понял, что мне оно совершенно не нужно. У меня и так все нормально. Есть уже шесть новых песен. Как только найдется басист, будем репетировать регулярно, сделаем программу.

Крышка чайника начала подпрыгивать. Из-под нее вылились струйки воды. Потекли по чайнику.

Оля встала, взяла тряпку. Сняла чайник с плиты. Налила кипяток в коробки с лапшой и чашки. Поставила чайник обратно на плиту. Подвинула табуретку, села рядом со мной. Взяла мою руку в свою. Мы молча сидели и смотрели на наши отражения в окне.

Скрипнула дверь. Из своей комнаты вышел Иваныч – хозяин. От него воняло перегаром.

– Все хуйня какая-то, – сказал он. – Ельцин-хуельцин губит страну. Все разваливают, все разворовывают, растаскивают… России нужен вождь наподобие Сталина, чтобы держать народ в ежовых рукавицах! Только тогда будет толк. Почему коммунистам не удалось отстоять страну? Потому что слабые стали, захотели быть буржуями… Ладно, что это я вам? Вы ребята умные, хорошие. Вы и сами все видите…

Иваныч включил свет в туалете, зашел.

У стола Антона сидели он сам, Женя, продюсер Иннокентий и его певица Инга – ярко накрашенная искусственная блондинка лет двадцати в короткой черной юбке, черных колготках и облегающей зеленой кофте.

Оля набирала на компьютере текст, иногда прислушиваясь к разговору.