Мати Унт - О возможности жизни в космосе

Итак, мы рассуждаем о бесконечно протяженном пространстве.

Мы в состоянии воспринимать только три пространственных измерения и одно временное (хотя существуют многочисленные гипотезы о нескольких совершенно разных временных измерениях: например, некоторые считают, что имеется два времени, текущих друг другу навстречу).

Сейчас Юрка фантазирует, будто у пространства может быть бесконечное число измерений. Поэтому, например, на том месте, где мы сейчас находимся, может якобы ехать другой поезд, хотя мы этого и не воспринимаем. И в этом другом поезде также могут сидеть два парня и говорить о том же самом. Предположим, что между ними и нами возникнет некий подсознательный контакт, и поэтому нам в голову неожиданно придет такая, может быть, странная мысль о чужих протяженностях.

— Этим объясняется все в этом мире, — заключает Юрка.

— Как — все? — спрашиваю я.

— Понимаешь, эмпирически это пока не доказано, ну… теоретически тоже, только, очевидно, это так и есть. Когда-нибудь докажут. Именно так. Этим объясняется все: искусство, мораль, любовь, политика, эстетика… Все. Мне нравится такое объяснение.

— Гм, — только и могу я ответить на это. Юрка считает, что ученый-естествовед — циник, и старается быть солидарным со мною. Но цинизм меня не интересует и проблемы других миров тоже не увлекают. Между прочим, я верю в бессмертие души, но меня не интересует, где и как оно совершается.

— Послушай, приходи сегодня в Дом писателей, — неожиданно предлагает Юрка. — Там будет диспут о взаимоотношении науки и литературы.

Этого еще не хватало.

— Я подумаю, — отвечаю я вежливо, чтобы не обидеть Юрку.

Но тут мне вспоминается вчерашняя беседа с доцентом Шеффером. Мы стояли у новой башни обсерватории, и доцент неожиданно спросил:

— Думаете стать ученым?

— Нет, — ответил я.

— Замечательно, — сказал доцент. — Замечательно. Мне нравятся дальновидные люди.

Я удивленно взглянул на него. Он сунул в рот сигарету (мне, разумеется, не предложил) и объявил:

— Конечно, вы дальновидны. Даже очень. Знаете, что сказал мне в кафе Пелак?

— Вы были в городе в кафе?

Доцент, не обратив внимания на мою шпильку, продолжал:

— Пелак сказал, что, по его мнению, примерно через двадцать лет наука остановится в своем развитии. Почему? — спросил я, подумав, что он найдет какой-нибудь стоящий любопытный аспект… Поэты как раз и находят порой такие аспекты. А он ответил, что просто хватит этого прогресса науки, хватит! Ну как?

Я видел, что доцент Шеффер сильно задет, и состроил чинную мину. Мой учитель подошел поближе, ухватил меня за отвороты пиджака и раздраженно повторил:

— Представьте! Просто так! Хватит! Шутить изволят…

Затем с подчеркнутым спокойствием широким шагом он направился к главному зданию.

Это небольшое происшествие я и вспомнил, когда мы с Юркой ехали в Тарту и уже закончили рассуждения о бесконечных мирах, где все возможно, где все объяснимо чем-то необъяснимым и так далее.

Семь часов. Не знаю, что делать. Дом пуст. Слоняюсь из комнаты в комнату. Внезапно меня осеняет идея. Ищу в сумке измятый клочок бумаги, на котором записан телефон Энна. Телефон? 44–48.

Только я собрался пойти погулять, как внизу зазвонил телефон. «Энн, это вас», — крикнула хозяйка.

Я спустился. Хозяйка деликатно скрылась в соседней комнате. Я взял трубку.

— Энн, извини, — услышал я женский голос. Я не сразу узнал, чей.

— Да… но…

— Это Эстер.

— Ты?

— Я!

— Что случилось? — по-глупому спросил я.

— Ничего особенного. Просто мне захотелось поговорить с тобой. У тебя есть время?

— Конечно, — обрадовался я и тут же мне стало стыдно, потому что в голосе Эстер было что-то такое, что мешало радоваться. — Ты где?

— Я говорю из дому. Давай сделаем так: я начну медленно спускаться с горы и буду ждать тебя на углу.

— Иду! — крикнул я и бросил трубку.

…Автобусом я доехал до центра. Лица прохожих казались ужасно сонными и усталыми. Разве они знали, куда я еду? Автобус останавливался очень часто, почти у каждого столба.

…Эстер уже ждала. Я подошел к ней. Был душный вечер. Сердце мое бешено колотилось.

— Что случилось? — спросил я теперь уже, кажется, кстати.

— Знаешь, Велло пропал.

— Велло?

— Ну, тот парень, с которым я…

— Куда же он пропал?

— Не знаю. Вчера днем поехал кататься на велосипеде, обещал вернуться к шести. Вчера не вернулся, сегодня тоже.