Али Смит - Зима

Как она сумела придумать такую шутку: «Тем самым я опровергаю автобус»?

Как она могла знать о его собственной культуре больше, чем он сам, и притом такие интересные вещи, и не просто знать о них, а знать настолько хорошо, что могла придумывать шутки , шутки о культуре, которая не была ее родной культурой, да еще и на языке, который не был ее родным языком?

К тому времени он уже пороется в интернете и прочитает о том, как доктор Сэмюэл Джонсон спорил с епископом о разуме, материи и устройстве реальности.

К тому времени он уже не раз пройдет мимо забегаловок под названием «Чикен коттедж», не раз увидит рекламу «Чикен коттедж», приставшую к асфальту после дождя, и не раз поймет, что разум и материя загадочны, а когда они соединяются, то приносят обильные плоды.

«Да брось ты, — скажет он себе. — Возьми себя в руки. Если одна птичка улетела, все птичье царство не перестанет из-за этого петь. Просто улетела еще одна птичка».

Потом он спросит себя, нет ли в этом сексизма — сравнивать девушку, женщину с птицей?

Но тут и правда была замешана птица, причем редкая, которую ему так и не удалось увидеть.

«Вот откуда это сравнение», — скажет он себе.

«Свет клином на этой пичужке не сошелся», — сказал мужчина.

Есть еще уйма пластиковых бутылок.

Он вспомнит то утро, когда рассчитался с ней в Корнуолле: тысяча фунтов стерлингов за три дня в роли Шарлотты.

Она пересчитала их, разделила на несколько пачек и сложила в разные карманы куртки и джинсов.

— Спасибо, — сказала она.

Потом он вытянул обе руки: в одной лежала пятифунтовая купюра и три фунтовых монеты, а в другой — три незажженные спички.

Она коснулась руки с деньгами. Она улыбнулась.

— Ты классный начальник, шеф, — сказала она. — Я бы поработала с тобой еще как-нибудь.

Она коснулась руки со спичками. Она снова улыбнулась.

— И очень классный человек, — сказала она.

Она села на постельное белье и вставила обратно первый штифт, потом кольца, потом цепочку, потом серебряные слиточки. Пока она их вставляла, обследуя серебряными штучками внутренние туннели каждого отверстия в своей коже (так деликатно, что у него тогда встал и до сих пор встает, когда он вспоминает об этом несколько месяцев спустя), она окинула взглядом сарай со складом магазина «По-домашнему», нераспакованные остатки которого все еще стояли сверху на ящиках, после того как люди раскупили товар накануне.

— Вещи нам не принадлежат, — сказала она. — Смотри, как все они оглядываются на нас. Мы считаем их своими, можем купить их, обладать ими, выбросить их, после того как используем. Они знают, хоть и не обязаны ничего знать, о том, что отбросы — это мы.

— Моя мать говорит, что ты очень хорошая продавщица, — сказал он.

— Так и есть, — сказала она. — Это один из множества моих талантов.

Потом она надела куртку, поцеловала его и его мать на прощание в щеку, села в машину Айрис, которая пообещала подбросить ее до вокзала к раннему поезду, и уехала.

Она помахала. Его мать помахала. Они помахали из дверей.

Он вернулся в сарай, набитый всем этим дурацким барахлом, грудь страшно теснило.

Возле постельного белья она оставила пластиковую бутылку воды, наполовину полную. Он сел на белье и допил ее. «Негазированная шотландская горная вода, добытая из экологически чистого источника на защищенном земельном участке Глорат в самом сердце Шотландии».

Неиспорченная вода.

Он завернул пустую бутылку в свой джемпер и положил к себе в рюкзак.

Вернувшись в свою квартиру и распаковав вещи, он поставил бутылку на тумбочку рядом с док-станцией для айпода, своими блокнотами «Арт на природе», зарядкой для телефона.

Однажды будущей весной он будет сидеть на кровати и пролистывать старый блокнот. Он увидит слова «ослепительный» и «нелицеприятный», написанные его рукой.

Он не поймет, зачем их вообще записал, но вспомнит, что записал их у себя на руке в «Хранилище идей».

Через пару недель он сходит туда, где Люкс, по ее словам, работала. «А, Люкс», — скажут там и начнут перекликаться. «Тут парень Люкс спрашивает». Они скажут ему, что ее сократили в феврале — сократили десять человек, и она была одной из них.

На обратном пути он увидит тот полистирольный упаковочный материал, о котором она ему рассказывала, летающий по двору среди остатков прошлогодней листвы.

Он нагнется и подберет один шарик.

!

Какой легкий.

Потом он пойдет в «Хранилище идей». За главным столом будет сидеть та же женщина. Он спросит ее насчет Люкс, знает ли она, где та может быть.