Эвелио Росеро - Война

При свече я разглядываю свои ботинки, потом снимаю их и смотрю на ноги: ногти загнулись, как крючья, ногти на руках похожи на когти хищной птицы; это война, говорю я себе, что-то липнет к человеку, но нет, нет, это не война, просто я не стригу ногти с тех пор, как пропала Отилия; она стригла ногти мне, а я ей, чтобы не нагибаться, вспомни: чтобы не болела спина; бороду я тоже не брею и не стригу волосы, которые, несмотря на старость, никак не хотят выпадать; однажды утром я понял (только один раз я нечаянно посмотрел на себя утром в зеркало и не узнал), что неспроста при последней встрече Жеральдина оглядела меня так брезгливо, с жалостью, так же, как другие люди, мужчины и женщины, которые уже несколько месяцев умолкают при моем приближении и смотрят на меня, как на сумасшедшего; а что бы сказала ты, Отилия? как бы ты на меня посмотрела? думать о тебе — только причинять себе боль, горько в этом признаваться, особенно когда лежишь в постели и глядишь в потолок без твоего живого тепла, твоего дыхания, неразборчивого бормотанья во сне. Поэтому, когда я хочу уснуть, Отилия, я заставляю себя думать о другом, но рано или поздно заговариваю с тобой, что-нибудь тебе рассказываю и только так засыпаю, пересмотрев всю свою жизнь без тебя, и засыпаю крепко, но этот сон не приносит мне отдыха; мне снились покойники: Маурисио Рей, доктор Ордус; наверно, мне напомнили о них перед сном разговор с Ану и громкий разговор с тобой, когда ты меня как будто бы слушаешь: «Как тебе такая жизнь, — говорю я невидимой Отилии, — Маурисио Рей и доктор мертвы, а Маркос Сальдарриага наверняка еще жив».

— Пусть живые живут, — я уверен, сказала бы Отилия. — Пусть покойники покоятся, а ты не суйся.

Я почти слышу ее голос.

Несколько раз в разговорах Маркос Сальдарриага ссылался на доктора Ордуса как на сообщника партизан, и, наверно, поэтому его хотели выкрасть боевики: чтобы свести с ним счеты или заставить работать на себя, ведь недаром его пациенты шутили, что доктор орудует скальпелем не хуже заправского убийцы. В любом случае зло свершилось, и в адрес доктора посыпались откровенные и завуалированные угрозы, которые сильно отравляли ему жизнь. Ходили абсурдные слухи, что он предоставляет больничные трупы для перевозки в них кокаина, что он у партизан — главное звено в контрабанде оружия, что он распоряжается машинами «скорой помощи» по своему усмотрению, набивая их доверху патронами и винтовками. Ордус защищался своей невозмутимой улыбкой; он лечил генерала Паласиоса, дружил с солдатами и офицерами, независимо от ранга, и никто никогда не жаловался на него как на врача. И все-таки зло свершилось, потому что, какова бы ни была правда, она все равно сгорела бы в огне войны.

Похожее зло настигло и Маурисио Рея, и тоже по вине Сальдарриага. Они много лет вели политическую борьбу, еще в те времена, когда Аделаида Лопес, первая жена Рея, выдвинула свою кандидатуру на пост алькальда. Она была человеком решительным и ясным, как день, гласили ее лозунги, и, вопреки правилу, на сей раз лозунги не лгали: Аделаида была человеком ясным, как день, и решительным — видимо, поэтому ее избили дубиной и застрелили; четыре человека с пистолетами, а один еще и с дубиной, пришли к дому Рея и попросили его жену выйти на улицу. Никто к ним не вышел. Дело шло к ночи, один из четверых — как отмечали газеты — был самым отпетым уголовником из всех, кого знавала наша округа; этим людям надоело ждать, они ворвались в дом и силой вытащили Аделаиду и Маурисио. Тот, что с дубиной, бил Аделаиду по голове, пока Маурисио лежал ничком на мостовой с приставленным к затылку пистолетом. Их единственная дочь тринадцати лет выскочила из дома за родителями. И девочку, и мать застрелили. Девочка скончалась на месте, а жену Маурисио на руках отнес в больницу, где она через несколько минут умерла, несмотря на тщетные усилия Ордуса, до последней секунды пытавшегося ее спасти. С тех пор глупейшим образом разладилась дружба доктора и Маурисио, и только потому, что Маурисио во время особо бурных возлияний не стеснялся всячески крыть и поносить доктора, совершенно несправедливо, но исступленно обвиняя его в бездарности.

Один из убийц, задержанный через несколько недель, признал себя членом регионального подразделения Сил самообороны [14] Объединенные силы самообороны Колумбии (Autodefensas Unidas de Colombia, AUC) — ультраправые военизированные формирования, официально действовавшие с 1997-го по 2006 г. Ответственны за многочисленные террористические акции. Причастны к организованной преступности и наркобизнесу. . Он сказал, что их главари собирались три раза, чтобы спланировать это преступление, потому что жена Рея получала все большую поддержку в борьбе за место алькальда и публично отказалась от любого сближения с местными боевиками; в исполнении плана участвовали бывший депутат, два бывших алькальда и капитан полиции. Хотя убийца ни разу не упомянул Маркоса, люди всегда считали, что без Маркоса дело не обошлось. Рей так и не пришел в себя после расправы над своей семьей, стал безудержно пить и во время каждой попойки повторял, что Маркос не раз клеветал на его жену и что он причастен к ее смерти. Через несколько лет Маурисио женился, но это не спасло его от воспоминаний; он никогда не объяснял, почему его не убили вместе с женой и дочерью, хотя постоянно говорил, что рано или поздно его попытаются похитить. Многие ехидничали за его спиной, утверждая, что он прикидывается беспробудным пьяницей, напрашиваясь на сочувствие.