Елена Блонди - Шанелька и Крис [СИ]

И уходя в тишину, скрипка умолкла. Просперо отнял ее от плеча, опустил вниз, в другой руке повис тонкий, почти невидимый смычок. В тишине сказал, хорошим, совсем не капризным голосом:

— Спасибо, Кристина. Теперь можно ехать.

— Марианне скажи спасибо, — кивнула Крис, — она нас отыскала и убедила.

Перышко засмеялся, обнимая свою Марианну, поцеловал в скулу. Такой — тощий нескладный, с таким же, как у нее, острым худым лицом. Только вместо копны русых волос вились по плечам темные, негустые, схваченные на затылке какой-то шпилькой.

Крис встала, вокруг зашевелились слушатели, и не было так, как на торжественных концертах, никто не хлопал, не подходили пожимать руку и говорить комплименты. Разошлись снова по своим делам, и уже кто-то ругался в прихожей, выговаривая в телефон насчет, почему снова нет света, девушка, в третий раз за день уже.

Марианна прошла к шкафу, отворила высокие дверцы, там обнаружился, видимо спрятанный на время концерта, их студенческий быт: гора постели с комком одеяла, вешалки с одеждой, полка со всякими мелочами.

— Сумка, — нервничая, сказал Перышко, стоя рядом с ней и перебирая вешалки, — моя.

— В коридоре, — доложила Марианна, вынимая тарелки и пластмассовую хлебницу, — сейчас я бутеров сделаю, поедим и провожаться. Кристина, Неля, вам с колбасой?

— Нам уже пора, — поспешно ответила Крис, — у нас еще дело тут. Небольшое.

Шанелька, пугаясь, вспомнила свою руку на голове Васи. Вдруг Крис обиделась? Надо ей как-то объяснить, что это совершенно ничего не значит. Это все музыка, и ее пространство, в котором все вещи, большие и маленькие, избавляются от всякой наносной мути, становятся тем, что они есть. Мы просто слушали. И Василий это понимал. А думала я — про Диму. Оказывается, не важна мне обида на него, главное — найти, разыскать, сказать, ты мне нужен, и еще сказать — я тебе верю. И пусть даже потом грабли размахнутся и врежут Шанельке по носу, это неважно. Важно верно сыграть основной аккорд, а он именно такой…

Но говорить это сейчас нет времени, и неловко при всех. Времени остается только побыть еще немного, потому что тут эльф Вася Коньков, с дивными яркими глазами и прекрасным лицом. Крутится возле Крис и явно хочет побыть именно с ней.

— Я есть хочу, — пожаловалась Шанелька, перебивая собственные суматошные мысли, — Криси, ну полчаса еще, и как раз все выйдем. Вместе. Автобус. А мы поедем. Когда Просперо поедет.

— Да, — обрадовалась Марианна, выставляя посуду на стол.

— Нет, — одновременно с ней проговорила Крис, уже направляясь к двери.

— Да, — в один голос с обеими сообщил Василий, но тут же сориентировался и устремился следом, — тогда я с вами. По делу.

— От скромности ты у нас не помрешь, — издевательски сообщил обладатель добродушного баса, альт, который оказался невысоким крепышом, похожим больше на штангиста.

— Не помру, — похвастался Василий, топчась в прихожей и напяливая свои конверсы.

Шанелька вопросительно смотрела на Крис. А та кивнула, с явным удовольствием.

— Только быстрее, нужно успеть. До шести.

Они попрощались со всеми, кто набился в прихожую, жали чьи-то руки и кого-то хлопали по плечу, с кем-то смеялись над какими-то шутками. Потом пожелали Просперо всяких успехов.

Спускаясь по лестнице, Крис остановилась, поднимая голову к маленькому отсюда лицу девушки:

— Марианна? А ты как вообще узнала, что мы там, на озере?

— А вы сами сказали же. Ночью. Извините, я услышала, и время даже. Когда говорили с…

Крис раскашлялась и, маша рукой, побежала вниз, толкая перед собой Шанельку. Следом прыгал Василий, в такт шагам мурлыкая очередной музыкальный пассаж.

Вот, думала торжествующая Шанелька, что и требовалось доказать. Крис намеренно рассказала, где мы будем, для Конькова, не иначе. А он тормоз, как все мужики, и Марианна его обогнала. Как стоячего.

Через пять минут петляний в тенистых переулках, освещенных через золотую листву желтыми фонарями, они выехали на одну из центральных улиц. И встали перед большой стеклянной витриной с цветными буквами по фасаду ПИЦЦЕРИЯ ДОН ТОМАТО. Ниже под буквами трепыхалась на вечернем ветерке белая бумажка, приклеенная скотчем.

— Здрасте-пожалуйста! — рассердилась Крис, — закрыто, что ли?

Хлопнула дверь, Василий выскочил, подбежал и вернулся, неся в руках оторванную бумажку.

— Ремонт, извините, откроемся через неделю.

— Свинство, — печально сказала Крис.

— И бутеров не пожрали, — сочувственно согласилась Шанелька.