Елена Блонди - Прогулка [СИ]

Жаль, давно потерялся след подружки Ленки, наверное, ей можно было бы позвонить. Хотя и Ленка не знала совсем ничего.

— О чем? — насмешливым шепотом спросила темнота.

А дальше Кира в отчаянии додумала сама. Сколько еще ты будешь прятать голову в песок, сильная Кира, трусливо сбежавшая от воспоминаний? Твоей силы хватило, чтоб убить их, так тебе показалось. И казалось целых три десятка лет. Но они вернулись, как про то пишут в книгах. Ничто не исчезает, и можно притвориться, не было. Но не уничтожить.

Нетбук мигнул и погас, истратив запас старенькой батареи. А телефон беззвучно засветился, мигая экраном.

Кира плотно закрыла крышку нетбука, положила поверх ладони с мобильником, глядя на фотографию Ильи. Вот же, звонит сам, будто почувствовал. И — все хорошо.

Темнота насмешливо хмыкнула, и Кира поняла ее. Тебе снова предложен как бы выбор, ответь и заодно сделай вид, что ничего не происходит. Твой мир рушится, падают здания-годы, вспучиваются дороги-воспоминания, из-под асфальта лезет мощная поросль спящих корней и стволов, на месте упорядоченного цивильного города уже бушуют джунгли. А ты все закрываешь глаза и затыкаешь уши, твердя себе «все нормально». Хотя ничего нормального не осталось, и даже в своей квартире ты обнаруживаешь дыры.

— Илья? Ты что там?

— Я носом номер набрал, — похвастался голос через помехи, — у меня руки в масле. В машинном.

— Ты супермен.

— Я просто так звоню. Снова сейчас пойду. Теперь уже до утра самого. Сожру вот бутер и вперед.

— Чем будешь бутер держать?

— Что? Слышно плохо. Кира, у меня телефон на столе, а я сверху. Ну, ухом сверху.

— Ничего, кот-перекот. Иди в свою машину.

— Ты меня любишь?

— Да.

— Вот, — удовлетворился Илья, — я тоже.

— Целую, — поспешно сказала Кира, потому что пришла пора остаться совсем одной, не зря ушел свет, и не зря Илья на работе.

— Погодь. У тебя там все нормально?

— Да, мой большой котик. Все нормально.

— Точно-точно?

— Я уже сплю.

— Спи. Цьомаю.

Она начала говорить и отключилась на полуслове, чтоб ускорить прощание, пусть думает, что их прервали. Потом отключила телефон совсем. Экран погас, оставив ее в полной темноте, которая притихла, слушая.

— Ну, — сказала Кира с вызовом, прокашлялась и повторила, — ну? Вот я.

Это было, как нырнуть с разбегу в темную ночную воду, с обрыва, в месте незнакомом, опасном, без всяких разведок, отчаянно положась на что-то вне себя самой.

— Василевская! Я что, с окном разговариваю? Ты записала тему своего доклада?

— Нет!

Собственный голос ударил ее в темноте, которая уже расползалась, показывая пыльное окно с высокими за ним тополями, усыпанными миллионами сережек, длинных и красных, как толстые гусеницы. Голос принадлежал Кире нынешней и потому картинка исчезла, а Кира села, опуская ноги к тапочкам и морщась от боли.

— Нет, — сказала снова темноте вокруг, — тогда уже с самого начала. Давай, поехали.

Ей не нужна была весна, в которой уже есть недавние воспоминания, такие тайные, такие сладостные. Отсюда она уходила в прошлое дважды. Сначала в майский день перед летними каникулами, уже после того, как остригла волосы. И после — в более ранний ноябрь, ветреный и холодный, в котором все началось, вернее, почти началось, а настоящее начало случилось в сентябре, когда вместо Элланы Леонидовны, рослой физручки с большой грудью, выпуклым животом и длинными ногами, директриса представила им нового учителя физкультуры. Вадима Михайловича.

— Конечно, в вашем возрасте уже положены раздельные уроки физкультуры, — утомленно сказала директриса, бережно касаясь маникюром начесанной башни залакированных волос, — но кто ж нынче идет в школу работать. Пока Эллана Леонидовна болеет, с вами, — она с еще большим утомлением оглядела строй девочек в красных футболках и синих трикотажных трусиках…

— Коровами, — ясным шепотом продолжила Ленка, наклоняя голову ближе к Кириной.

— Самашина, — без выражения отметила директриса, — не посмотрю, что ты у нас талант, получишь двойку по поведению. Так вот, с вами будет заниматься Вадим Михайлович, он пришел на весь учебный год и согласился вести совместные уроки во всех старших классах. А если что-то изменится, он доведет только мальчиков.

После уроков Кира, посмеиваясь, шла домой и слушала пылкие речи подружки. Та с упоением влюблялась раз в месяц, а то и чаще, было бы в кого.

— А-фи-геть, — убежденно делилась Ленка, удобнее устраивая под мышкой папку с эскизами, — а плечи какие! Ноги! Ты видела ноги, Кирюша?