Анатолий Козлов - Вопрос и многоточие, или Голос

— Привет, мой свет, — поздоровался Антон. — Ты, слава богу, жива.

— Привет, пропавший.

— Слушай, как мы вчера в клубе расстались? Не помню, хоть убей.

— Вот и у меня то же, — Ирина помолчала. — Ты хотя бы до дома добрался?

— Нет, — нехотя признался Антон.

— Ха, и я у чужих людей оказалась. Но уже сбежала. Уши горят от стыда.

— У меня не лучше. Как такое могло случиться?

— А ты будто не помнишь? Как мы попробовали тот особо ценный гриб?

— Какой еще гриб? — Антон наморщил лоб, пытаясь хотя бы что-нибудь вспомнить.

— Да глюкоген, как я теперь понимаю. Мы же познакомились на дискотеке с веселой компанией. Хоть это помнишь?

— Ну, не такой уж гнилой, если проснулся с молодой парочкой в постели, — парировал Антон.

— Вот блин, — сипло проговорила Ирина. — Ты не поверишь, утро я встретила в объятиях бородатого дядьки. Пропала в очередной раз моя невинность.

— Как такое могло произойти? Почему мы так очумели? — допытывался Антон. — И что, если попробовали этот гриб? Мозги не могли полностью отключиться.

— Добавь еще несколько крепких коктейлей, кальянчик, водочку из сумки грудастой блондинки, за которой ты очень приударял, пень гнилой, — не вытерпела, с особенным ударением подчеркнула Ирина.

— Ну, все. Пока, — остановил разговор Антон.

Ему надоело быть во вчерашних воспоминаниях. Зачем? Ничего не изменишь, что прошло, того не вернешь.

«Я человек без возраста, без лица и глуповатых амбиций. Я живу, просто живу и получаю от этого удовольствие. Просто, не зацикливаясь ни на чем, не порчу нервы ни другим, ни себе. Мне не много надо в этой жизни. Главное, не надоедайте, не донимайте глупостями, не мешайте, господа, мне жить. Мне никто и ничем не обязан. Как и я: в долг денег не прошу, не наступаю в метро на ноги пассажирам, не прошу делать мне одолжений, не прошу услуг ни близких, ни далеких людей, потому что главная ценность жизни — быть независимым, свободным и смелым. Быть самодостаточным — дорогая по нынешнему времени вольница, но я стараюсь оставаться таким. У меня есть работа. Кусок хлеба и уголок для жизни. И, как ни странно для других, мне этого хватает. Простая философия. Даже примитивная для кого-то. Но она моя. Выстраданная и осмысленная. Мне нравится наблюдать за людьми вокруг меня. Знакомыми и не очень. Интересно следить за коллегами, которые стараются, несмотря на возраст, на способности, пробиваться к признанию и славе. О Боже, как же это забавно и смешно. Сколько задниц перелизано некоторыми моими коллегами, сколько желчи вылито на ближних своих… Да, да, каждому свое…»

Надо признаться, что Антону нравилось в минуты неопределенности или после хорошей гулянки «бросаться в философию». Ему хотелось найти оправдание своим поступкам и не всегда красивым действиям. А как это сделать? Конечно же, возвысившись над знакомыми тебе людьми. Простая арифметика. Тут он ничем не отличался от соседа по подъезду Пети. Которого и недолюбливал за сходство характеров.

«Каждый человек имеет допустимую межу крепости. Как, в принципе, каждая вещь. Мне еще далеко до своей межи».

Антон и не заметил, как прошагал добрый отрезок пути до станции метро. Людей на улице стало больше. Правда, чаще встречались женщины за пятьдесят. Изредка мелькали и мужчины с небритыми измученными лицами. Им, видно, было не легче, чем Антону.

— Куда и зачем спешат?

— За счастьем, — услышал Антон возле самого уха. Оглянулся, посмотрел влево-вправо — никого рядом. — Каждый за своим. Вот для тебя сейчас было бы счастьем стакан холодной воды, а вон для той женщины в косынке и короткой юбочке — селедка. Она беременна, но и сама еще не знает об этом. Или не хочет знать.

Антон остановился под каштаном с чахлой листвой, что рос около тротуара. Помотал головой, потер лоб, затылок, указательным пальцем повертел в ухе.

— Догулялся… — растерянно произнес.

— Не так все страшно, как кажется поначалу, — успокоил неведомый Голос. — Я ненароком услышал твой внутренний монолог. Мне он показался интересным, вот и начал с тобой говорить. От скуки, наверно. При всем твоем внешнем позерстве и браваде, ты человек, который достоин жалости. Но не безнадежный. Думаю, мы с тобой поладим, а может, и подружимся. Мне бы этого очень хотелось. Ты ночью хорошо спишь?

— Бессонница донимает, — ответил Антон и опять оглянулся.

— Да перестань нервничать. С тобой все хорошо. Крыша у тебя не поехала. И не шизанулся. Последнее время ты задаешь себе много вопросов, на которые не можешь дать ответа. Проще говоря, не умеешь видеть то, что лежит или находится под собственным носом. Вот и меня по этой же причине не видишь. Смирись. Всему свое время. Умей ждать, хотя ты не из этой категории людей. Не стой на месте, иди. Прохожие уже оглядываются на тебя. Насколько знаю, ты не любишь излишнего внимания к себе.