Роза Хуснутдинова - Как прекрасно светит сегодня луна

Скажут, какая связь между поэтом и его пиджаком? Ведь поэта нет! А пиджак! Что такое пиджак?.. Вещь! Но почему тогда к храму «Зуб Будды», что находится вблизи Коломбо на острове Цейлон, каждый день приходят сотни паломников, чтобы посмотреть на этот «зуб»? Какой зуб, спрашивается? Какого Будды? Да и жил ли Будда? А если и жил, то — когда? Тысячу лет назад! И все же, все же! Паломники идут, идут, идут…

Памяти Саши Гаврилова

Когда-нибудь потом человечество, может быть, и добьется того, о чем мечтало всегда: о наступлении гармоничного во всех отношениях общества. Исчезнут такие грозные болезни, как рак, сердечно-сосудистые, алкоголизм, наркомания, всякие психические заболевания. С вирусами тоже будет покончено. По крайней мере люди создадут такие универсальные вакцины, которые смогут побеждать и гонконгский грипп, и сингапурский, и любой другой. «Люди будут жить долго, как в древних мифах написано, по 200–300 лет, а может, и больше… Они будут жить и радоваться и радовать друг друга, трудиться в свое удовольствие и создавать… Что именно они будут создавать — сказать не могу, не знаю, наверное, что-то очень прекрасное…

Стихийные бедствия: наводнения, землетрясения, оледенения, потепления, циклоны, антициклоны — тоже исчезнут, люди научатся управлять погодой по своему усмотрению. Несчастные случаи тоже будут практически невозможны. Жизнь в местах скопления людей, в городах и прочих населенных пунктах, будет устроена таким образом, что вероятность уличного столкновения, пожара, утечки газа или еще какой-нибудь аварии будет равна нулю. Например, движутся по дороге навстречу друг другу две машины, одна чуть-чуть съехала в сторону, на соседнюю полосу, вот-вот произойдет столкновение. Тотчас включается некая охранительная система, действующая в районе этой дороги, и заставляет притормозить обе машины, они останавливаются, не доехав друг до друга, столкновения не происходит. Или, например, идет человек по улице, дышит очищенным всевозможными фильтрами воздухом. Вдруг из какого-то окна, скажем из окна химической лаборатории, вырывается облачко ядовитого газа и плывет прямо к нему. Так вот, прежде чем он откроет рот и проглотит облачко, вступит в действие система улавливания вредных примесей, действующая на этой улице, и некая вентиляционная труба втянет в себя его раньше, и прохожий пройдет мимо, так сказать, «несолоно хлебавши».

При таком образе жизни, обеспечивающем прекрасную жизнедеятельность всех без исключения индивидов, не будет причин этим самым индивидам впадать в депрессию, в уныние, отвергать «этот жестокий, бесчеловечный, несправедливый мир», как мы сейчас говорим. Люди не будут совершать преступлений, предательств, подлостей, измен, не будут завидовать друг другу и стараться во что бы то ни стало обогнать, опередить друг друга…

Но поскольку любое общество дифференцированно и в нем попадаются разные индивидуумы, более хрупкие, мечтательные, склонные к созерцанию, и более деловые, энергичные, то, возможно, и тогда в этом прекрасном будущем обществе будут случаться неожиданные происшествия…

Например, в какой-нибудь день какой-нибудь поэт, которого будут звать, скажем, Саша Гаврилов, вдруг почувствует, что жизнь несправедлива к нему, и захочет с нею распроститься. На здоровье, может, не будет жаловаться, в свои сто тридцать пять лет он будет выглядеть так же, как в тридцать пять, у него будет легкое но глубокое дыхание, космическое давление, идеальный пульс, он будет хорошо спать по ночам, а днем бодрствовать, создавая замечательные стихотворения, которые будут тут же печататься… Ничто нигде не будет колоть, теснить, давить, одним словом, со здоровьем у него все в порядке. Но вот с душой! Душа все-таки будет порой чувствовать беспокойство: «А правильно ли мы живем? А куда мы идем? К чему стремимся? А не является ли эта всеобщая благополучная жизнь своего рода ловушкой для человечества?» Вечные вопросы! В этом прекрасном обществе личное воображение еще не устранят, оно будет собственностью каждого отдельного человека, помимо общего, каждый сможет вообразить себе все, что захочет. И вот в какое-то утро поэт Саша Гаврилов, проснувшись в своей благоустроенной, с отдельным кабинетом для работы, квартире, подумает вдруг, что таких строчек, какие он сочинял раньше: «Ты смотришь с застенчивой лаской, Как смотрят у нас на селе, Россия, твой взгляд Ярославский я чувствую на себе», — ему уже не написать, потому что и села-то нет, есть громадный агропромышленный комплекс, а деревни с бревенчатыми избами, с колодезными журавлями, с золотыми шарами под окнами — нет, и Саша загрустит…