Михаил Талалай - Цветы мертвых. Степные легенды [сборник litres]

В один из свободных дней с женой отправляемся на это озеро. Протрясшись достаточно в поездах, благоразумно снимаем номер и ложимся спать, чтобы набраться сил для восхождения к статуе. Отдохнув, садимся сначала в лодку и переезжаем на противоположный берег в м. Алджера. Там посмотрели на стирающих белье итальянок, посетили древний храм и палаццо местного владельца. Вернулись в лодке обратно.

Лодочник сначала заломил, по-итальянскому обычаю, небывалую цену, услышав наш особенный диалект, но потом, увидев, что мы не иностранцы, сбавил на половину. А так как каждый итальянец «гвидо» от природы и рождения, то он всю дорогу нам рассказывал известные уже нам достопримечательности озера. В нем нельзя плавать купающимся. Можно утонуть. Действительно, мы не видели ни одного плавающего. Плетутся только у берега. Рассказал нам свою биографию, биографию соседей и вежливо высадил сначала на ломбардском, потом на пьемонтском берегу.

Под вечер, пыхтя и отдуваясь, полезли на гору к святому, которого мы видели с озера, на высоте 200 метров, откуда статуя имеет вид человека в натуральную величину. Святой благословляет озеро.

Итальянцы говорят, что эта статуя «пью колоссале дель мондо» (più colossale del mondo).

Направо от Ароны истоки реки Тичино, заросшей камышами. За нами холмы ломбардской стороны и уходящая даль к Милану, откуда всегда поднимаются пышные кучевые белоснежные огромные облака, родившиеся от испарений рисовых полей Новары. Их отражения так же чисты в прозрачном озере, как и сами облака. Они очень украшают вид на миланскую, скучную сторону.

Но приближается вечер и озеро вместе с небом начинает менять свою окраску. Кучевые облака, охлажденные в высших слоях, редеют и оседают где-то далеко, и небо становится свободным от них. Таким же становится и озеро.

Последний луч солнца, брошенный через Альпы из Франции, еще позолотил небесный купол, но уже не может бороться с выступающими из всех щелей сумерками и прячется стыдливо за горы.

Озеро словно в ссоре с небом, на котором только кое-где сверкают неясно первые звезды. Озеро же горит яркими разноцветными огнями, идущими из домов, ресторанов, пароходов, катеров, лодок, и сейчас много богаче огнями, чем небо, и похоже на расплавленный металл.

Позднее из-за ломбардских берегов поднимается медленно луна. Ее отражение немедленно появляется, как в зеркале, в озере, как раз тогда, когда начинают гаснуть береговые огни.

Озеро у берегов погружается во мрак. Вся окружающая природа приняла неясные, фантастические тона и похожа на акварель. Все едва заметно. Все условно.

И белые блики освещенных луною стен и темные глубины теней, все сравнялось, покрылось общим тоном и затихло. Затихли джазы в ресторанах, ни ветерка, ни звука. Вербано спит. Не нужно будить его. Только неугомонные влюбленные пары под деревьями, на скамейках и просто на траве бодрствуют.

Ночь их друг и защитник от нескромных глаз и темным крылом своего плаща прикрывает их.

На другой день пробуждение более чем ранее от бьющего через жалюзи яркого солнечного света. Утро. Но какая красота! Какой воздух! Описывать бесполезно. Нужно испытать. Нужно видеть, чувствовать и дышать, дышать этим чистым от городской пыли воздухом. Смотреть на чистое, прозрачное небо, которого нет в больших городах. Оно там скрыто стенами больших домов и фабричной копотью.

Скорее одеваться и бежать на пристань! Уже плывет белым лебедем моторный огромный катер.

Который час? – Половина пятого! – Спешим на пристань. Там готовится второй катер для отправления. На пристани пьем плохой кофе и закусываем привезенными с собою пирожками. Покупаем билеты первого класса на полный круг по озеру, конечно, итальянской его части. Так удобнее. В первом классе менее народа.

Маленькое недоразумение с языком.

– Circolazione? – спрашивает кассир через дырочку в стене. То есть – на весь круг по озеру, с правом пересадки на все катера, и высадки в любом месте.

Не расслышав, а отчасти по неважному знанию языка и русской наивности, что в стоимость билета входит и завтрак, отвечаем:

– Si, si, con colazione, – то есть – Да, да, с завтраком.

Но недоразумение быстро улаживается, так как итальянцы привыкли к иностранцам настолько, что если им сказать на папуасском языке, все равно поймут. Только из вежливости спросят:

– Франчезо?

С билетами все урегулировано. Садимся в салон первого класса… и оказываемся одни. Выходим на палубу первого класса, там все пассажиры второго класса. Италия – ничего не поделаешь. Самая демократическая страна в мире. Если пойдет дождь, все будут сидеть в салоне первого класса.