Себастьян Фолкс - Энглби

Но… ммм… он был, у него оказались собственные взгляды, убеждения, довольно твердые убеждения ( смеется ) практически насчет всего на свете. Я что хочу сказать, по большому счету Майк интересный человек, но общаться с ним тем не менее довольно тяжко. В смысле, чаще бывает наоборот. Человек ничего собой не представляет и ничего умного в жизни не скажет, а с ним легко и приятно.

Ну и конечно, внешний вид — первое, что бросалось в глаза. Хм… знаете, одевался он ужасно. Помню, является в гости к нам в Лондон в ковбойском галстуке и жутких рыжих штанах. В общем, ну знаете… кошмарное зрелище. Волосы у него жесткие и вьются, такие, знаете, их приходится часто подстригать, а у него не то что была длинная стрижка, как студенты тогда носили, а вообще не пойми что. Плюс очки с толстыми стеклами, как будто нарочно… Тогда все носили круглые, как у Джона Леннона, а Майк — такие толстые, типа роговые сверху, а снизу вообще без оправы. Ну а внешне он был не очень, прямо скажем, не особенно привлекательным. Такой… Маленького роста, одет кошмарно, в смысле, я вроде вспоминаю, он время от времени носил футболку с… с каким-то неудобоваримым принтом. Это к тому, что у него были свои представления насчет моды и всего такого… А еще вечно ворчал и сопел носом.

А еще он был, конечно… очень сильный физически. Широкоплечий, грудь такая мощная. Наверное, из него бы вышел отличный гребец. Ростом маловат, это да, но знаете, ммм, он производил впечатление очень накачанного парня, хотя даже не знаю, ходил ли он в спортзал.

О господи, ну что еще? Я с ним общался, потому что… чем-то он мне нравился, ну и из сочувствия, конечно. Он ведь… я понимал, что такому, наверное, нужен кто-то вроде друга. Насколько мне известно, других друзей у него не было.

Теперь про Дженнифер Аркланд. Он ммм… по-моему, он вообще познакомился с ней только потому, что ммм… сам заявился к ним на киносъемки летом в Ирландии. Он мне еще, помню, рассказывал в самом начале, кажется, это было на последнем курсе. Майк вроде сам навязался, без приглашения, а потом, ммм… стал им там помогать. Так что я знал, что он с ней там встретится, он сам ее как-то упомянул. Назвал своей знакомой. Никогда не говорил про что-то большее, и я совершенно точно ни разу не видел их вдвоем.

Про семью мне мало что известно. Знаю, что отец умер, когда он был еще мальчишкой, и что мама… работала, но кем, не могу вам сказать, не имею ни малейшего представления. Кажется, у него есть сестра, вроде бы младшая. Или младший брат? Еще я знаю… что он из совсем ммм… простой, как говорится, семьи. Причем он не делал из этого секрета, ни малейшего. И говор у него был сильный, сразу ясно, что человек из… из Рединга, если я не путаю. Но его это, между прочим, не смущало. Майк даже не пытался от этого говора избавиться, научиться говорить стильно, в отличие от многих других наших студентов и студенток.

Про школу он вроде бы даже не упоминал. Наверное, какая-нибудь простая местная. В смысле, обычная, каких большинство. Почему-то принято считать, что в Кембридж поступают только пафосные детки, которые пьют одно шампанское. На самом деле нет. Большинство студентов — как раз выпускники обычных средних школ. Трезвенники и повернуты на науке, из общежития выходят только на занятия, и сразу обратно.

Что еще? Еще он был очень умный. Но опять-таки — как посмотреть. В университете вообще-то глупых студентов немного, и не думаю, что уровень интеллекта у Майка был сильно выше, чем у остальных, или что он быстрее всех соображал. А вот память — ну просто феноменальная. В смысле, если вы, если он, если вам захочется, попробуйте погонять его по спискам и датам, так он вам скажет, какая цифра в какой строчке, — но знаете, к его чести ( смеется ), он никогда этим не хвастался, притом что память у Майка действительно невероятная.

Знаете, услышав про эту… историю, в которую Майк оказался замешан… я… я был потрясен. Конечно, он со странностями, я говорил уже, — но чтобы вот так… Хотя, с другой стороны, надо сказать, что в разговоре с ним часто ощущалась какая-то подспудная агрессия, в манере говорить, всегда — самая крайняя позиция, по любой ерунде, насчет музыки там… Ну и политики, насчет всего… Он все критиковал, в смысле, принимал в штыки — любую политическую идею, любые убеждения. Так что, возможно, дело в какой-то затаенной озлобленности, не имеющей выхода, она как-то влияла на то, как он видел мир.

Честно говоря, я тут подумал, может, я на самом деле совсем его не знал. Правду говорят, чужая душа потемки. Представьте, скажем, себе, вдруг выясняется, что у одного из твоих лучших друзей уже несколько лет как бурный роман, а ты об этом даже не догадывался. Так что в этом смысле удивляться не следует ничему. Люди — они как айсберги, нам видна только маленькая верхушка.