Виталий Бабич - Шахматный дуэт

Вдруг Яросвет-барон ощущает, что такая ситуация уже была с ним раньше. Уже была…

Он чувствует напряжение. Он в растерянности. Он встревожен. Он, как разряжающаяся батарейка… И такое состояние упадка собственных сил — духовного бессилия — ему, оказывается, тоже знакомо. И если это состояние не проходит, значит, оно — его слабое место. И оно помешает ему принять единственно верное решение.

Яросвет понимает, что именно в данный момент — здесь и сейчас — он имеет возможность залечить это слабое место. И в этот миг на другом конце сада он видит даму, вокруг которой свита. И каждый из них — в белом одеянии. Он знает, что эта дама — королева. Он узнаёт в ней Светалину. И это для него — момент радости, добрый знак. Это придаёт силы. Силы, чтобы наконец залечить слабое место, этот источник утечки жизненных сил.

И тогда барон делает над собой усилие — он готов максимально сопротивляться этому злу. И он уже сопротивляется — осознаннее, увереннее, подобно неустрашимому воину на поле боя… Сопротивляется. Очищается… Он смотрит на карлика. Он видит, что карлик морщится, как от боли, и становится ещё меньше, меньше…

Яросвет понимает, что это существо питалось его энергией. И в тот же миг карлик делает рывок в сторону барона и вдруг… исчезает.

1

Люциан открыл глаза и только сейчас заметил, что его сознание было отключено. Вернее, какая-то его часть на несколько мгновений погрузилась в другой мир. В иное измерение, покинув Нейтральное пространство.

Зачем? Для чего?

Ответ на этот вопрос он нашёл быстро. Стоило лишь взглянуть на Шахматное поле и в Зеркало Мира.

Белые раскусили нашу комбинацию против их Короля. И их Королева сработала лихо. Сбила Пешку, которая прикрывала меня. Да-да… Я на эти мгновенья был второй Чёрной Ладьёй.. И Белый Король видел меня в одном из моих образов — карликом.

Люциан посмотрел на Христония, сидящего в молитвенной позе, и подумал:

«А знает ли старец о моей временной трансформации из Нейтрального пространства?..»

Христоний знал это. Знал, что темноликий использовал возможность надавить на слабое место Белого Короля. Этого требовали кармические пересечения Люциана и Виктора, поэтому такая комбинация не противоречила Правилам Турнира. Яросвет-барон и Люциан-карлик встретились вновь. Там, в эфирных излучениях средневековья Франции, эпохи Возрождения.

«Эх, осечка, — нахмурился Люциан. — Белый Король теперь будет ещё сильней. Как быть дальше?..»

Засомневаться в победе он себе уже не позволил. Но чувство страха перед Хозяином серой тенью снова окутало его волю. Он даже ощутил себя брошенным на произвол судьбы… И только усталость в глазах, только усталость…

Люциан закрыл глаза от напряжения. И вдруг…

Вдруг перед ним, как кадры на экране, промелькнули главные эпизоды его последнего воплощения на Земле. В то время он был триумфатором, а на произвол судьбы были брошены люди, зависящие от его воли. Какой контраст…

То время оставило кровавый след в истории Испании XV века.

2

…и струится кровавый след…

…и вдруг король Фердинанд вздрагивает от неожиданности. Ещё буквально минуту назад он, уже решивший пойти на сделку с делегатами евреев, так мило улыбался Изабелле. И вот теперь от этого благоухания не осталось и дуновения на его лице. Ибо Торквемада — этот столь любимый Изабеллой, да и им самим тоже, Великий инквизитор — ворвался в палату, как ураган, и уже с первых фраз своей осуждающей речи задул пламя компромисса:

— Иуда за тридцать сребреников продал Иисуса, а вы за тридцать тысяч продаёте Испанию…

И этого приговора было вполне достаточно, чтобы без пяти минут изгнанники — неугодные инквизиции евреи — так и вошли в историю как инородное племя. И этого приговора было почти достаточно, чтобы обычно послушная Торквемаде королевская чета — Фердинанд и Изабелла — признала своё непослушание и больше не шалила без ведома своего всевидящего наставника.

…и вот король Фердинанд уже содрогается от масштабов содеянного им в союзе с Изабеллой и Торквемадой. Этот 1493 год, похоже, становится кульминацией всего: десятки тысяч людей, сожжённых на кострах инквизиции, разорённая держава, резкое падение численности населения после изгнания евреев, а главное, что пугает короля и его королеву — опустевшая казна…

…и вновь Фердинанда пугает мысль о том, какое всё-таки сильное влияние… Нет, даже власть. Какую власть над их королевской четой возымел этот Томас Торквемада. Этот Повелитель инквизиции, уже не пытающийся казаться для народа Севильи простым, скромным монахом…