Екатерина Кармазина - Идеалист

Договорившись обо всем со своим куратором, я собирался домой. Мне было грустно, так как Марину Мирославовну я так и не нашел. А ведь подписался я на это дежурство только ради возможности чаще видеться с ней. Но когда я спускался по лестнице, произошло то, чего я так желал. Прямо навстречу мне поднималась г-жа Марина. Я прижался к стене и, пропуская ее, замер. В этот момент я рассчитывал на ее дружелюбный взгляд, такой, каким она смотрит на своих старших учеников. Но ничего подобного не произошло, взгляд был, как обычно, приветлив, но официален. Правда, не укрылась от меня промелькнувшая на ее лице тень удивления. Как будто она мысленно вспоминала, какой сегодня день и почему я в Доме, да еще и спускаюсь сверху. Мы с ней разминулись, и я оказался на первом этаже. Несмотря на позднее время, настроение мое вмиг изменилось. От радости встречи я расцеловал бы даже свою «кураторшу», подвернись она мне. И еще я прекрасно помнил, что завтра пятница, а это значит, что в моем распоряжении будет целых три часа, когда я смогу любоваться этой красивой женщиной, слушая лекцию вводного курса уже в который раз.

Я собирался домой, но после этой встречи решил выпить чаю на кухне. Там дежурила девушка, с ней сидел парень, как я понял, за компанию. У нас завязалась беседа, и на улицу я вышел в начале двенадцатого. Однако все старшие ученики еще оставались в здании! В такое-то время Дом был полон людей! И уж если я оказался в Братстве в столь поздний час, то решил выяснить, покидают ли Дом учителя и старшие ученики на ночь? Ведь до закрытия метро оставалось меньше часа.

На улице не было ни души. Снег хрустел под ногами. Фонари не горели. Дома стояли темные. Только окна Дома Братства были единственным источником света на всю улицу, и я решил проверить, есть ли у меня деньги на тот случай, если я не успею на метро. Жил я в другом районе города, и единственным способом добраться домой тогда будет такси. Денег было маловато. Я отошел подальше, туда, где можно было укрыться, чтобы меня не заметили, и стал ждать. Глаза постепенно привыкли к темноте, и улица уже не казалась мне такой темной. Я подумал, почему дежурные на вводном курсе Марины Мирославовны после лекции возвращаются с ней вместе в Братство? Почему они не едут сразу же домой? Что делать в Доме в столь поздний час?

Я уже порядком замерз, когда услышал голоса. Не теряя ни секунды, я шагнул в сугроб. Теперь меня надежно скрывало дерево. Я сильно рисковал, а потому должен был быть крайне осторожным, если бы меня кто-нибудь заметил, боюсь, я не нашел бы подходящего объяснения. Группа ребят направилась в противоположную от меня сторону, к метро. Я оставался на месте. По моим подсчетам, вышли не все. Да и некоторых старших учеников в этой группе я не заметил. Прошло еще четверть часа. На дорогу вышли три пары, парни с девушками. Г-жи Марины с ними не было. Я попытался разглядеть время на телефоне, не включая подсветки. Ребята скрылись за углом. Точное время одиннадцать часов сорок восемь минут. До метро идти около пяти-семи минут. Я растерялся и не знал, что делать дальше. В Доме все еще горел свет, учителя из него не выходили, значит, и она оставалась внутри. У меня еще был шанс попасть в метро. На раздумья оставалось не более минуты. Или я еду домой на последнем поезде, или остаюсь тут и жду… неизвестно чего. По логике вещей, Марина Мирославовна не могла ехать домой на метро, иначе она уже вышла бы вместе со всеми. Значит, она либо оставалась ночевать в Доме Братства, либо ехала домой не на метро. Машин поблизости не было. Нужно было на что-то решаться. Я вышел из сугроба и припустил трусцой. Людей на станции было немного, но укрыться от ребят не составило труда. Я зашел в другой вагон. Домой я явился в час ночи. Теперь я знал, что старшие ученики все же расстаются со своими наставниками, хотя бы на ночь. От этого знания мне почему-то стало чуть легче. Но теперь я ругал себя за то, что не остался. Нужно было еще подождать и убедиться в том, что Марина Мирославовна действительно остается ночевать в Братстве. А так, это только предположение. В следующий четверг я решил выяснить все окончательно и для этого намеревался воспользоваться машиной отца.

Пока я ехал в метро, думал, сообщать Ане обо всех последних событиях или нет? И решил не сообщать. Она меня, скорее всего, отругала бы за излишнюю страсть и любопытство. А когда ты влюблен, наставления вызывают лишь раздражение. Голос разума все равно не был бы мной услышан. Однако никому, кроме Ани, я о своих наблюдениях рассказать не мог. Братство было нашей с ней тайной, мы никого в нее не посвящали, и нас это здорово сблизило. Мы с ней делились самым сокровенным, но в последнее время я стал замечать, что подруга реагирует на мои откровения не так, как раньше. Мне это могло только показаться, но я решил быть осторожнее. Аня на все мои похождения всегда смотрела сквозь пальцы, но теперь переполняющие меня эмоции начали ее раздражать.