Сергей Магомет - Сильные впечатления

Возвратившись в Москву, Маша сделала все, чтобы не сойти с ума. А именно с головой ушла в работу и заботу о будущем ребенке.

Зато по ночам ее изнуряло отчаяние.

Рита старалась не отходить от Маши, но ни словом, ни намеком не решалась посоветовать ей то, что у всех вертелось на языке — сделать аборт. Пока не поздно.

Для самой Маши было совершенно очевидно, что именно это ей и следовало сделать. Тем более что, положа руку на сердце, она уже считала себя вдовой.

И возненавидела бы каждого, кто попытался бы утешать ее бреднями о том, что в жизни бывают чудеса.

Почему она отказывалась сделать аборт, она и сама толком не понимала.

У нее в душе словно схватился какойто высококачественный цемент. С тех пор как она вернулась в Москву, Маша не проронила ни единой слезинки. Глядя на нее Рита несколько раз сама принималась взахлеб рыдать. Так что Маше самой приходилось успокаивать подругу.

— Разве ты забыла, что я запретила меня жалеть? — строго говорила она.

— Я помню, — отвечала Рита и снова принималась рыдать.

Майор Василий позвонил только один раз. O Волке не было абсолютно никаких известий. Между прочим он сообщил, что в течении ближайших дней должен состояться обмен пленными.

— Я вставлю это в вечерние новости, — сказала Маша.

— Это не секрет, — ответил майор.

Когда Маша рассказала об этом господину Зорину, тот поинтересовался, не возьмется ли она сделать на эту тему специальный репортаж.

— Hо о предстоящем обмене у нас нет практически никакой информации, — пожала плечами та. — Чиновники и военные считают, что лишние разговоры об этом осложнят процедуру. Вряд ли мы узнаем чтонибудь кроме того, что уже известно.

— Неужели репортаж о таком необыкновенном событии мы опять получим лишь от наших зарубежных коллег? — ревниво процедил господин Зорин. — Кстати, — спохватился он, — ты еще не в курсе, что корреспонденту «Франспресс» вместе с миссией Красного Креста удалось побывать в горном селении, где теперь содержатся кавказские пленники — российские военнослужащие, и даже демонстрировали яму, где якобы сидит какойто ценный русский полковник…

Господин Зорин был изрядно удивлен, что не успел он договорить эту фразу, как геройская журналистка Маша Семенова уже лежала в обмороке.

Едва она пришла в себя, как выяснилась еще одна немаловажная подробность.

— Господи, Маша, помоему, тебе уже пора уходить в декретный отпуск… А ято чуть было не собрался откомандировать тебя на полуподпольную прессконференцию, которую сегодня дает наш старый знакомый Джаффар, — сказал господин Зорин.

— Вы что, какой отпуск? — возмутилась Маша. — Мне до отпуска еще два квартала!

— Тебе виднее, — пожав плечами, продолжал господин Зорин, — Так о чем я?.. Так вот, ожидается чтото вроде маленькой сенсации опятьтаки в основном для иностранных журналистов. Якобы секретно Джаффару передали очередное заявление боевиков в связи с недавними бесчинствами федеральных войск… Джаффар, как тебе известно, предпочитает зачитывать подобные документы перед западными журналистами. Вопервых, они более кредитоспособны, а вовторых, на западную публику эти заявления обычно и рассчитаны. Но если ты постараешься, он сделает для тебя исключение. Ведь поил же он тебя чаем!

— Я постараюсь, — заверила Маша, придерживая ладонями свои колени, которые так и ходили ходуном.

Нельзя сказать, чтобы слух о пленном русском полковнике вызвал у Маши чрезмерный оптимизм. Но то, что в яме сидел именно Волк, — в этом она ни секунды не сомневалась.

Рита сообщила Маше, что, по ее сведениям, деятельность гуманитарного фонда и общества братьевмусульман, где председательствовал Джаффар, вызывает у властей растущее неудовольствие и, по всей видимости, имеет прямую связь с вооруженной оппозицией и, так сказать, является ее неофициальным рупором.

С тех пор, как Маша последний раз общалась с Джаффаром, его организация успела несколько раз поменять как адрес, так и вывеску. Теперь она называлась не то обществом друзей ислама, не то культурной ассоциацией фундаменталистовисламистов.

Через знакомую журналистку из «Айбиэн», с которой Маше однажды довелось отсиживаться в Грозном в одной траншее и которую при Маше контузило на одно ухо, удалось прознать контактный телефон организации.

Когда Маша услышала в трубке знакомый, с мягким восточным акцентом голос секретаря Джаффара, записанный на телефонный автоответчик, она кратко продиктовала: