Сергей Магомет - Сильные впечатления

— Конечно, не поверю, — вздрогнув, прошептала Маша. — Мне страшно, Волк!

Уже около двух недель полковник провел в Москве. У него был напряженный график работы, однако, вопреки тревожным ожиданиям, обстановка на Кавказе улучшалась, и решительные военные мероприятия, казалось, вынудили оппозицию искать компромисса. Велись предварительные трехсторонние переговоры. Военные остановились в районе предгорья и ждали, что их вотвот сменят подразделения внутренних войск.

В квартире на Патриарших царила настоящая семейная идиллия, и Маша проникалась уверенностью, что в скором времени полковник сможет перебраться в Москву насовсем.

Дела требовали его присутствия в столице, и, когда он сообщал ей о том, что его отъезд откладывается, ей хотелось пойти и помолиться вместе с бабулей перед иконкой Николы Угодника.

Не было для Маши большего удовольствия, как, дождавшись, когда Волк вернется после работы домой, накормить его, а потом свернуться калачиком у него под боком и мирно дремать, пока он вел бесконечные телефонные консультации, касающиеся зарождавшегося переговорного процесса. У нее уже появился ранний токсикоз, и приступы тошноты досаждали ей по утрам и даже вечерами. Тогда она спешила в ванную, а Волк, отрываясь от важного разговора с помощником министра обороны или еще с кем, кричал ей, чтобы она не запирала дверь на случай, если понадобится его помощь.

Несмотря на дурноту, Машу изрядно веселило то, что известия о ее беременности дошли, пожалуй, до самого Совета Безопасности. Ополаскивая лицо холодной водой, она слышала через раскрытую дверь ванной, как полковник объяснял комуто необходимость выделения военных и политических вопросов в отдельные блоки.

— Ну, как ты? — зажимая ладонью трубку, спрашивал он, когда Маша выходила из ванной и снова устраивалась около него.

— Это по твоей милости меня тошнит, — ворчала она.

— Что верно, то верно, — соглашался он и обеспокоено вздыхал. — Ты ужасно бледная.

— Ничего, какнибудь справлюсь, — говорила она.

Он кивал и возвращался к разговору по телефону, а немного погодя снова обращался к ней:

— Ты знаешь, я нисколько не раскаиваюсь в том, что сделал с тобой.

— Еще бы! Ведь ты об этом только и мечтал, — улыбалась она.

Он наклонялся и целовал ее в губы.

В такие моменты на Машу нисходила неведомая ранее благодать. Ей было даже странно, что еще недавно она моталась по какимто опасным командировкам да еще всячески отстаивала перед Волком право на независимость. Теперь, когда они соединили свои судьбы, зависимость от любимого человека воспринималась как подтверждение их любви и придавала уверенности в нерушимости счастья. Она и сама не заметила в какой момент его желания стали ее желаниями.

— Я тоже ни в чем не раскаиваюсь, — говорила она. — Я мечтаю родить тебе ребенка… Надеюсь, наступит день, когда война закончится, и тебе не нужно будет никуда уезжать. Тебя переведут в Москву, ты сядешь за министерский стол и с девяти до пяти будешь поставлять эксклюзивную информацию для моей новой программы.

— А после пяти?

— Смотреть меня по телевизору и нянчить наших детей.

— Я не против, — усмехался он. — При одном условии.

— При каком?

— Ночью мы не будем смотреть телевизор.

— Само собой! — шептала она.

Немного придя в себя после смерти мамы, Маша приступила к работе над новым телевизионным проектом. Работа ладилась как никогда, и Артем Назаров прочил ей громадный успех. Она ни в коем случае не остыла к телевидению. Просто в ее жизни появилось нечто гораздо существеннее.

Ее философия была проста: что бы ни случилось в этом мире, она должна родить — и точка…

Когда господин Зорин собрал коллег на совещание и поинтересовался, как идет работа над новым проектом и как вообще обстоят дела, Рита взглянула на него поверх своих усеченных очков и с усмешкой ответила:

— Вообщето все идет прекрасно. А у Маши есть для вас небольшая новость.

— Что такое? — рассеянно спросил господин Зорин.

Рита подмигнула Маше.

— Дело в том, что я беременна, — сказала Маша.

— Ты — беременна? — покраснев, спросил Артем.

— И как это ты ухитрилась? — удивился господин Зорин. — Надеюсь, мы тут не причем?

— Абсолютно, — заверила Маша.

— Тактак… — продолжал бормотать Артем. — Что же это значит?..

— Это значит, что к весне один из вас еще успеет заслужить честь стать крестным отцом ребенка, — сказала Рита.