Елена Четвертушкина - Нетленка

Через пять минут Мэф, всё ещё продолжая ругаться, выпер из кабинета всех лишних, и принялся поправлять здоровье — свое и несчастной жертвы обстоятельств, — с помощью уже директорского запаса спиртного. Охрана, хмуро переглядываясь, разошлась по постам, а Люк дополз до нас.

Вот как раз тут история с тотемом подходит к кульминации. Вечером того ужасного дня я еле добралась до дома; Габи, только глянув мне в лицо, пошел варить кофе с коньяком, а ничего спрашивать не стал. Дети же, чувствуя, что мне не до них, резвились как-то особенно буйно; в 11, загнав всех по комнатам, я завалилась спать.

А очень рано утром зазвонил телефон. Я нашарила трубку (Габи уже унесся на утреннюю пробежку), и хрипло каркнула:

— Алло.

— Заяц, это ты? — спросил Мэф не менее хриплым голосом.

У меня по-прежнему не было ни малейшего желания обсуждать вчерашнее, да ещё в такую рань. Всё, что могло случиться, уже случилось, о чем тут говорить?.. Умом понимая, что никак Мэф не мог не узнать мой голос, я всё же сказала:

— Нет, не я. Зайца нет дома.

— Странно… — удивился Мэф после паузы, — а кто со мной говорит?

— Говорит автоответчик.

— Какой автоответчик?!

— Новый. Экспериментальная модель, многоядерный, 2 гига, память обалденная… Треф по блату подогнал, в порядке эксперимента.

— Я-асно, — протянул Мэф, помолчал и сообщил: — Заяц, ты это… не опаздывай сегодня. Хэм со вчера ещё не в себе, так что его не будет. Он сказал, если что, то пусть к тебе обращаются…

Я тяжко вздохнула (Клык-то вчера как в воду глядел, насчет смены директора!) и спросила обреченно:

— Срочное что-то есть по филиалу?

— Понятия не имею! — удивился Мэф. — Там к нему вчера Комендант ломился, и Сабль ещё, так ты уж…

— Ну да, как гадость какая, так непременно мне разгребать.

— Ай, брось. С Саблем ты дружишь, а Комендант дамский угодник. Ты на него Джой натрави…

Мысль была здравая, но я всё же сделала робкую попытку свалить ответственность:

— А может, всё-таки ты придешь?..

— Заяц, ну, не в твоих интересах, после вчерашнего… Уж лучше я Хэма полечу.

— Вы там, пожалуйста, до белочки-летяги только не долечитесь, — попросила я жалостливо. Ну, что ещё я могла поделать?!

День прокатился сумбурно, но без особых событий; Хэмфри через пару дней вышел на работу, Мэф отбыл в Акзакс. Мой отдел вел себя тише воды, ниже травы, но поселившаяся у меня Николь постоянно напоминала о произошедшем, так что я была сурова. И тогда ребята решили реабилитироваться — окончательно разбить намерзший между нами ледок, повеселить меня и устроить хохму. Поначалу планировался очередной капустник в «Золотой десятке», которые ставил Ливень и обожали все — и зрители, и участники. Но по мере работы над сценарием план как-то незаметно поменялся: было решено, что замыкать такое дело в четыре стены грешно, и, чтобы придать «празднику примирения» нужный размах, его следует развернуть в городе… Мы с Джой, разумеется, ничего не подозревали.

Была суббота, на Хуторе, как обычно, намечались шашлыки. Габи, Тревет и Микада, при помощи детей, возились с мясом и костром; мы с Джой, как всегда, занимались остальной едой — пекли пироги, намешивали салаты, открывали банки с маринадами. В какой-то момент на кухню Джой, где мы священнодействовали, заглянул Габи:

— Девушки, вы пирожков-то побольше, побольше жарьте.

— А что, надо, чтобы кто-то лопнул? — осведомилась Джой.

— Куда уж больше-то, — поддержала я, оглядываясь на подоконник, где в мисках и тазиках благоухали румяные пирожки с капустой, грибами, яблоками, печенкой, рыбой…

— Мало ли, — возразил Габи, — наверняка набежит кто-нибудь…

— Кто? — в один голос спросили мы.

Габи неопределенно усмехнулся и исчез.

— А ведь он кого-то конкретно имел в виду, — задумчиво сказала Джой.

— Он всегда и всех имел в виду, — откликнулась я, — не отвлекайся, а то сгорит, надо огонь убавить. Вечно ты запалишь, как на аутодафе…

А когда мы уже сидели вокруг кострища, выложенного из речных каменюк посреди Хутора, и изнывали от нетерпения, наблюдая за доходящим на углях мясом, со стороны Лапки на мостик вдруг вывернула многолюдная и шумная процессия.

— Ох, жёваный крот… — процедила я, приглядевшись.

Потому что авангард процессии составлял мой отдел Свободного Поиска; Яшка и Ливень с гитарами, Марко с бубном, а остальные кто с чем — какие-то дудки, рога, коровьи боталы и овечьи колокольцы… Все пели, но за дребезгом и рёвом слова оставались неразличимы. Но это ничего, потому что ребята несли красочные транспаранты, полностью раскрывавшие тему праздника. На плакатах значилось: