Олег Рой - Верь в меня

Денис извинился и, покинув свой столик, не без труда добрался до соседнего.

– Поговорим без конкурирующих свидетелей, а? – подмигнул продюсер и добавил, понизив голос и посматривая в сторону американцев. – Я поинтересовался у своей помощницы, а она у меня очень смышленая – снималось ли что-нибудь у нас по вашим книгам. Увы-увы, наше упущение…

Денис развел руками и ухмыльнулся. Ну а что он мог на это сказать?

– Надо же, Голливуд хваткий какой, отечественных авторов из-под носа уводит… – продолжал между тем продюсер. – Как насчет обсудить сериал про вашего скандинава? Не сейчас, конечно, а в более деловой и спокойной обстановке. Сейчас мы будем, пожалуй, отдыхать. Но!

Он поднял палец, призывая понять, что разговор этот не закончен.

Как ни был пьян Денис, но он понял, что в силу интереса к нему американских киноворотил и сам не останется незамеченным. Голова у него совсем пошла кругом.

И тут в разговор вступил еще один гость фестиваля.

Денис больше ничему не удивлялся – это был Нанни Моретти, «итальянский Вуди Аллен»! Он плохо говорил по-английски, да и по-итальянски тоже с трудом, поскольку достаточно много выпил. Да все достаточно много выпили, а что еще делать, когда все вокруг такие душки и так хорошо друг друга понимают! Моретти посетовал, что американцам, как обычно, достается все самое лучшее, на что Вишняков на чистейшем итальянском, которого раньше никогда не знал, ответил:

– Друг мой, на сей раз лучшее достанется именно вам! Ведь на что делает упор Голливуд? Правильно, на легкий и зрелищный заработок! А вы? Вы по всему миру славитесь как мастер фильмов-размышлений. Мало того, вы же в своих фильмах сами любите сниматься. И для вас есть потрясающая роль! Надеюсь, скоро увидит свет отличный роман, «Дьявол в сердце ангела». И смею надеяться, что его экранизируют!

– О! – поднял палец Моретти. – Сыграть дьявола так заманчиво… Пожалуй, со времен «Ребенка Розмари» и первого «Омена» ничего приличного в этом плане не делалось. А когда выйдет ваш роман?

Рядом внезапно защелкали вспышки камер.

– Вы – настоящее лицо будущего! – заголосил длинный и худой, как щепка, мужик. – Вы теперь лицо нашего автосалона! А гонорар вас дожидается по окончании банкета – новенькая «Киа Рио», цвет – темно-красный металлик!

Рядом вдруг воздвиглись треноги камер, а почти под носом у Дениса закачался на длинной палке лохматый цилиндр микрофона.

– Можно короткое эксклюзивное интервью? – бойко выпрыгнула вперед журналистка. – Наш журнал «Звезды» сотрудничает с телевидением, и это интервью покажут в новостях по всем телеканалам!

Журналистку оттеснил в сторону представительного вида здоровяк в чуть помятом, но дорогом костюме.

– Я Липович, – увесисто уронил он. – Слышали?

Эта фамилия молнией осветила изрядно замороченный мозг писателя.

– Еще бы мне не слышать про миллионера и мецената, – пробормотал Денис, икнул и глупо захихикал.

Меценат покровительственно похлопал его по плечу:

– Видите, какой ажиотаж вы подняли одним своим появлением? – усмехнулся он. – Да только, думается мне, я всех их обойду на повороте. Голливуд – это, конечно, солидно, но нам отечественные производители самим нужны! На-кася, Джексон, выкуси!

И Липович загоготал, вытянув в сторону американских киношников увесистый кукиш.

– Тебе, лапа, сейчас на счет от меня упала небольшая сумма, сто тысяч евро, так это только начало! Ты только паши, дорогой, паши… то есть пиши! Знаешь о чем…

– Это только начало… – вторила ему журналистка, пытаясь ввинтиться на первый план.

– Это только начало! – взревел Джексон, и его рука потянулась к галстуку Липовича, намереваясь то ли поправить его, то ли придушить мецената на месте.

Лица, костюмы, разинутые рты кружились вокруг Вишнякова хороводом, и он стоял в эпицентре человеческого торнадо и заливался смехом.

Оркестр живых музыкантов вдруг выдал туш и заиграл ни к селу ни к городу новогоднюю песню: «И уносят меня, и уносят меня…»

– «В звенящую снежную да-а-аль!..» – подхватил Вишняков, размахивая у кого-то отнятым микрофоном.

Он вспрыгнул на стол и пошел вприсядку, со звоном смахивая на пол посуду:

– «Три белых коня, эх, три белых коня-а-а!..»

Последнее, что он помнил, – это вертящийся вокруг него вихрь знаменитостей и тянущихся к нему рук, в которых были зажаты пачки валюты…

И вновь пробуждение писателя. Две силы. Какой будет финал?