Йоав Блум - Руководство к действию на ближайшие дни

– Я не только пишу.

– И я тоже. – Он пожал плечами. – Это хобби, понятно же. Я выгляжу как писатель, по-вашему?

– Да, но вы должны понять, что уж если я пишу, то это не может быть чей-то еще текст, правда? Каждый писатель хочет, чтобы услышали именно его голос, даже если каждый читатель поймет его по-своему. И все равно голос должен быть только его. Поэтому – да, я хочу написать что-нибудь существенное. Может быть, фантастику – и при этом рассказать что-нибудь важное о нашей действительности, о человечестве…

– Ой, да ладно. Прекратите уже. – Он прервал меня и махнул рукой. – Вы хотите внимания, хотите, чтобы вас любили. Как и все мы.

– Но внутренняя истина…

– Внутренняя истина – отличный способ достичь всеобщего внимания и любви – и все. Девушкам очень нравится внутренняя истина.

Официантка вернулась, поставила перед моим гостем стакан с кипятком и положила пакетик чая. Он поблагодарил ее и наклонился к своей сумке. Когда она ушла, он достал маленькую баночку меда, зачерпнул немного и добавил в стакан. После этого положил пакетик и поболтал его в кипятке.

Я молча ждал, смотрел на него и думал, имеет ли смысл говорить ему, что он поступает невежливо. Но я почувствовал, что он уйдет и от этого вопроса.

Когда он начал пить чай, я сказал:

– Вы не понимаете моих аргументов? Что я хочу написать что-нибудь оригинальное?

– Вы слишком этим озабочены, – сказал он. – В мире нет настоящей оригинальности. Идет время – и все больше слов, которые вы скажете, будут словами, которые кто-нибудь уже сказал. Или написал. Или подумал. Вся жизнь – это цитата из кого-нибудь еще. Нам кажется, что наши мысли – наши, но подавляющее большинство того, что в нас есть, – это повторение мыслей, которые мы получили извне, или реакция на них.

– Но почему я?

– Потому что. Вот вы сейчас хотите писать, а у вас не идет. Вы задумали такую милую книжку, хотите создать приятное впечатление…

– Я не хочу… – Я вздохнул. Сейчас опять начнется сказка про белого бычка.

– А кроме того, даже если вы напишете ее – разве этот текст действительно будет вашим? Ведь вы не выражаете себя до конца, вы слишком боитесь, я знаю. Перестанете бояться только через восемь книг – но не сейчас. В любом случае в тот момент, когда книга выйдет, каждый будет уверен, что это его, что это о нем, будет относить ваши слова на свой счет. Так это устроено. Так что нынешняя книга в любом случае не ваша.

Он поставил стакан на стол.

– Слишком горячо, – сказал он и добавил: – Долго еще вы будете терзать себя сомнениями: пишете ли вы то, что действительно хотите написать, – или то, автором чего вы хотите считаться? Сделайте одолжение, дайте мне шанс. Прочтите рукопись до конца. Не понравится – не надо. А если понравится? Тогда завтра, с утра, позвоните Шире, моему редактору, и скажите ей, что у вас есть для нее текст. Сейчас. Я знаю, что весь процесс редактуры и корректуры может занять какое-то время, но думаю, что, когда вы дочитаете книгу, вы поймете, что в ней есть вещи, которые изменить нельзя. Я только прошу, чтобы вы сохранили ее, – и тогда убедитесь, что все будет происходить почти так, как я тут написал.

– Почему вы думаете, что я это сделаю?

– Вам это выгодно. У вас будет время написать следующую книгу, вы обретете душевный покой, лавры и всеобщую любовь. Все права – ваши, честное слово. Я ничего не хочу. Я всего лишь точно знаю, что все описанное там осуществится. Я специально так писал.

– Простите?

– Сами увидите.

Мы посидели молча. Он медленно пил чай. Черноволосая официантка подошла и спросила, не хочу ли я еще чего-нибудь.

– Стакан воды, – сказал я.

– А для вас? – спросила она моего незваного гостя.

– Ничего, спасибо, я как раз ухожу.

Он встал и, пока официантка удалялась, поправил на голове шляпу. Задорно посмотрел на меня:

– Милашка, правда?

Я ничего не ответил. Вся эта история стала меня напрягать. Он облокотился на стол и сказал:

– Разрешаю вам написать в книге и о ней, если захотите. Карие глаза, смущенная улыбка. Что скажете?

– Мне кажется, вам лучше уйти, – сказал я.

Он пожал плечами и пошел.

– И кстати, – добавил он, обернувшись и улыбнувшись, – возьмите отпуск. Отдохните. Вы заслужили.

Потому ли, что входная дверь в здание уже не скрипела, как раньше, или потому, что Оснат с Беном были так погружены в чтение, или потому, что мадам Вентор ходила почти бесшумно, – они, склонившись над книгой, не заметили, что женщина с сумкой-тележкой уже давно стоит в дверном проеме.