Йоав Блум - Руководство к действию на ближайшие дни

Легко сказать. Сделать куда труднее.

Пока я вел эту внутреннюю борьбу, за мой столик сел человек в черной кожаной куртке и фетровой шляпе, которая уже давно потеряла форму. Он наклонился ко мне и спросил:

– Ну как, прочитали?

Я поднял на него глаза – мне было неприятно, что кто-то счел себя вправе просто так помешать мне.

– Простите?

– Мою книгу, – сказал он. – Вы прочли?

– Кто вы? – спросил я.

– Как это кто я? Я всезнающий рассказчик. Разве вам не рассказывали про меня в школе? – Было видно, что его все это очень забавляет.

Надо сказать, несколько секунд я пытался сообразить, что к чему. Голос в телефонной трубке, пакет у двери.

– А, – сказал я наконец, – это вы…

– Да-да, – кивнул он, – это я. Сколько вы уже прочитали?

– Я… э-э-э… заканчиваю десятую главу.

– И?

– Что – и?

– Хотите издать эту книгу?

– Я не издатель. Я писатель.

– Да-да, я знаю. Но давайте скажем начистоту, сейчас вы не можете даже начать писать. У вас еще нет готовой идеи, правда же? Я стою здесь уже несколько минут. Когда вы пишете, вы явно страдаете. Это не та книга, которую вам сейчас нужно написать. Вам нужно написать мою книгу.

– Простите?

– Это ведь ваш стиль, правда? – сказал он. – Меня никто не знает – кто я, что я… А если вы принесете в издательство эту рукопись, ее примут к печати. Я не хочу славы – можете сказать, что книга ваша.

– Не думаю, что…

– Конечно думаете. Никто не узнает. Никто не сможет ничего доказать. Более того, даже если в самой книге вы укажете, что написали ее не вы, все равно все будут уверены, что это вы.

– В каком смысле – «даже если в самой книге»?

– А-а-а, просто вы дочитали только до десятой главы. Если бы вы продвинулись чуть дальше…

– Зачем? Что происходит дальше?

– Прочитайте, прочитайте. Вам понравится. Мне кажется, когда вы прочтете четырнадцатую главу, то поймете, что это неизбежно. Вы застопорились со своей книгой – и тут прихожу я и приношу как раз тот текст, который вы пытаетесь написать. Это уже не совпадение, это судьба.

– Смотрите, – я пытался вспомнить рукопись, – идея книги, которая пишет саму себя, когда читатель ее открывает, да и вся эта история с виски мне не кажется…

– Но ведь там не только об этом, ведь правда? Не торопитесь с выводами.

– Это не я. И я не хочу, чтобы это выглядело так, как будто я пропагандирую алкоголь.

– Пропагандируете алкоголь?

– И этот Бен, например. Как персонаж, он же жалкий, ну честное слово!

– Не больше, чем все остальные.

– Но этот образ не развивается в книге. С ним что-то должно произойти, он должен что-то пережить. Что-то, что изменит его и заставит развиваться.

– Он немало переживет. Не волнуйтесь, дорогой мой, у него будет полно переживаний.

Я молчал.

– Но это не моя книга, – сказал я наконец.

– Послушайте. – Он сцепил руки и склонился ко мне еще больше. – Я работаю над этим уже давно. Вы ведь знаете, как тяжело достучаться до людей, сказать что-нибудь такое, чтобы кто-то где-то там сумел понять по-настоящему. Каждый читает по-своему, у каждого внутри своя прошивка, это просто невозможно. Но в один прекрасный день я догадался: идея писать так, чтобы тебя прочли как можно больше людей, неверна в корне. Нужно писать точно и точечно. Поэтому «Руководство» обращено к очень небольшому количеству людей.

– К небольшому количеству? Мне казалось, что только к этому Бену Клигману.

– Он не Клигман, он Шварцман. И – нет, идея богаче, вы должны писать для нескольких людей, чтобы они нашли в книге целый мир – и каждый нашел свой мир.

– А к кому, кроме него?

– Это не важно сейчас. Важно – чтобы вы вернулись домой и дочитали книгу.

К нам подошла официантка, спросила, хотим ли мы заказать еще что-нибудь и все ли в порядке.

– Да, я бы хотел чаю, – сказал он.

– Отлично, – сказала официантка. – Черного? Заварного? С добавками? Хотите – покажу, что у нас есть, а вы выберете?

– Выберите сами для меня, – сказал он. – Сделайте мне сюрприз.

Когда она отошла, он снова повернулся ко мне. Я хотел сказать ему, что собирался посидеть здесь один, но он уже заговорил:

– Знаете, нужно проживать жизнь, а не только размышлять о ней. Совершать поступки, заниматься реальными делами. Вы, пишущая братия, все время размышляете и не понимаете, что все эти мысли – это, конечно, прекрасно, но нельзя жить только ими. Я понял это, когда пристрастился к письму. Нельзя только раздумывать о сущности вещей, ничего не делая. Человеку в жизни нужна практическая сторона, на которой он будет возводить здание своих размышлений. Нельзя только писать.