Валерий Лаврусь - Очень Крайний Север

…Валерий Лаврусь — это, если хотите, антипод столь модного ныне прозаика Романа Сенчина. Последний ныряет с головой в беспросветный пессимизм и упадничество, возводя на стяг уныние и мизантропию. Лаврусь — писатель жизнеутверждающий: «не смотря на…» и «не взирая ни…»! Его герои наполнены столь бурно клокочущей «жаждой жизни», что подобных можно найти разве что в «северных» рассказах Джека Лондона. (Тут вообще трудно удержаться от прямой аналогии). Упорные, настырные, целеустремлённые… Одеты без особых затей: «…унты, тёплые штаны, водолазный свитер, полушубок, рукавицы, ушанка…». У большинства — практически одинаковые: что жизненный багаж, что полученные на «досеверной» жизни знания и умения. Физическая форма — тоже примерно равная: «народ не слабый». И у всех — стандартные стартовые условия для покорения столь неприступного Севера: «Выдали лыжи, рукавицы, дали с собой топор, два комплекта спичек, чай, печенье, сахар, две банки тушёнки, кусок сала, чифирбак — обычная пустая литровая консервная банка с ручкой из стальной проволоки — вода в нём закипает моментально». Но при этом эти вахтовики да геологи — вовсе не какие-то сектанты-фанатики. Нет — обычные, живые люди. Просто попавшие в необычные обстоятельства… и решительно принявшие вызов.

А во всём остальном — простые, незлобливые, кампанейские. С особым, «северным» чувством юмора — потому и порой довольно острые на язык. (« Был у нас один тракторист, Сенька Лукашевич. Поварихи говорили про него просто: „ Лучше Сямёна никто не яб… т! “ Простой народ… Простые нравы. Такие вот…» )

Каждый герой — уникален, не подвержен упрощению и схематизму со стороны автора текста. Выписан тщательно: со своим характером, историей и даже особым говором: « …сам десять лет отработал на Полярном Урале и прекрасно всё видит, и никак не поймёт, гля чего — именно так, с тюменским выговором, не „для“, а „гля“ — гля чего он всё это делает? »

Такие вот простые герои-небожители, спустившиеся из уютного Олимпа больших городов — в тундру и в тайгу: не отягощённые циничным пафосом, показной «торжественностью момента», да напускной «высококультурностью». Могут и «по матушке» послать, и «в рыло» съездить, от души. Причём — не взирая на лица: чинопоклонничество на Северáх как-то особо не прижилось: тут не должность важна, а профессиональные и человеческие качества: « …громко и внятно произносил матерные слова в микрофон спутникового телефона. „С мэром… С с мэром говорит…“ — зашелестела толпа… »

А как особая примета — в отношениях между людьми здесь буквально «разлита» мудро-житейская «северная» философия. Вобравшая в себя многие достижения человеческого духа, но выражающая их просто, ясно, без лишней зауми и подобострастия. К примеру, чем не «бытовой буддизм» геологоразведочной партии, выражен в монологе одного из героев книги: « Вот реинкарнация… сансара… индуисты… (…) Вот, все они говорят, что это плохо! Обратно на землю — опять страдать… А я бы сюда вернулся. А то кто же тогда станет заботиться о брошенных кошках и собаках? (…) А дети? А тётки? Нет, я обратно сюда попрошусь! Не нужна мне эта нирвана! » Вообще-то, это — исчерпывающее определение сакрального обета Бодхисаттвы, если кто не в курсе. Только выраженное не многостраничным туманным трактатом, а несколькими доходчивыми предложениями!

…Ну а кроме крепкого, яркого, насыщенного северного характера — на страницах книги щедро проявляет себя особая северная природа, которую Валерий Лаврусь описывает с не меньшей красотой: «В мае на болотах Севера ещё вовсю лежит снег, но кругом уже куча протаек — снежниц». Или так, более развёрнуто: « Пяку-Пур — река интересная. Вдоль всего её среднего течения по северному берегу поднимается высоченный — метров в пятьдесят— бруствер, изъеденный песчаными раздувами. Бруствер — останец ледниковой эпохи, вероятно, русло древней реки, вывернутой песчаным дном после таянья льдов километровой толщины. Чуждая природа для глаза выходцев со средней полосы; чуждая, но прекрасная… »

А ещё представлена самобытная — неброская, но загадочная — традиционная культура коренных северных народов. Ведь именно на их исконных землях, не тронутых суетным полётом технократической цивилизации, геологи и ведут свои пытливые изыскания. « …югорские народы, под давлением следующих тюрок кипчаков-половцев, тесня самодийцев, заселили лес и лесотундру Западной Сибири. Там они сформировали две народности: лесную — манси и лесотундровую — ханты. В свою очередь, под давлением „югры“ самодийцы вступили в контакт с коренными палеоевразийскими северянами — сиртя. Контакт закончился полным вытеснением последних (в океан?) и формированием современных самодийских народов: ненцев, кетов, энцев ».