Наталья Богатырёва - Из породы огненных псов

И все же тётя Тома с собакой будто пропали, не оставив о себе ни весточки, ни строчки. Славик впал в истерику. Он клещами вцепился в отца, умоляя разыскать адрес племянницы тети Томы. Но оказалось, что ни у Володи, ни у других соседей, долго проживших со старушкой на одной площадке, нет координат её ближайших родственников. Куда, куда она делась?!

Мало что объяснил и рассказ соседки сверху. Дней десять назад она нашла на пороге квартиры тёти Томы опасливо жмущегося к дверям персидского кота. Так как в квартире на её звонки никто не отозвался, соседка взяла найдёныша к себе в надежде, что когда-нибудь хозяйка да вернется и заберёт своего котика. Славик опознал в находке Мотьку, очевидно, сбежавшего из дома через форточку (чего за этим котом при всём его шкодливом характере отродясь не водилось), — удрал, видимо, с большого перепугу или с голодухи.

Решено было заявить о пропаже женщины и собаки в полицию. Однако участковый, давно уже бросивший выполнение своих прямых служебных обязанностей и вместо того пристрогавшийся нести дозор на богатеньких дачах, заявление взял с большой неохотой. Ходу ему, скорее всего, не дал. Во всяком случае, от него новых вестей о Тамаре Ивановне не поступило.

Таким вот непостижимым образом исчезли из лесхоза геройская собака и её добрая заботливая хозяйка.

Славик долго рвался предпринять что-то для отыскания тёти Томы и Жульки. Да в какой конец света снаряжать поисковую экспедицию, если не осталось координат близкого человека?

Постепенно история с бандитским нападением быльем поросла, и уж тем более с нагонявшим страх в здешних местах «баскервилем». С некоторым облегчением вздохнул сосед Володя, освобождённый таким негаданным образом от необходимости материальных трат на операцию собаки. Набухший денежками «Фонд Жульки» засобирались было передать в одну из городских ветеринарных клиник, занимающихся благотворительностью, для улучшения содержания безнадзорных животных. И только Славик никак не желал смириться с непреложным фактом потери своей старшей подруги, поверенной в его мальчишеских тайнах, как и собаки, бывшей его первой настоящей любовью. В его коротенькой жизни после страшного нападения бандитов исчезновение соседки с Жулькой явилось вторым глубоким и безутешным потрясением. Неотступно думал он, как и куда могли деться его самые дорогие существа. И почему-то всё чаще вспоминал слова Тамары Ивановны: «А потом обязательно расскажу тебе, Славик, что у нас с тобой за чудо-собака растет…». Какую тайну хотела раскрыть ему незабвенная тётя Тома?

Но не случайно же говорят, что хорошие люди, как и добрые дела, никогда не исчезают без следа. Прошло около полугода с того момента, как опустела квартира, где жили Тамара Ивановна и Жулька, лесхоз готовился к новогодним праздникам, когда однажды Славика остановила почтальонка, маленькая весёлая женщина.

— Ты тут главный по собакам? — с радостной улыбкой закричала она. — Может, знаешь, где твоя приятельница теперь живет?

Славик сразу не понял, про какую приятельницу спрашивают, со времён пропажи тёти Томы он близко не сходился ни со взрослыми, ни со сверстниками. Но слово, оброненное про собаку, его насторожило.

— По каким собакам? — спросил, внутренне холодея и подбираясь.

— Да вот, написано: хозяйке собаки Жульки — всё так же радостно скалясь, помахала конвертом посыльная «Почты России».

У Славика горячий ком заметался по внутренностям. Он почти грубо выхватил у смешливой почтальонки конверт. На конверте были указаны район, лесхоз и крупно в графе «кому» — действительно, «хозяевам собаки Жульки». А ниже приписка: «Если мы ошиблись адресом, а вам известно, где искать хозяев Жульки, сообщите, пожалуйста, нам об этом по указанному обратному адресу».

Славик стремглав кинулся к дому, себя не помня влетел в квартиру, на ходу разрывая жёсткий пакет и извлекая из него листки, казалось, обжигающие ладони.

Сначала он пробежал письмо залпом, потом перечитал его, потом ещё. Снова и снова вглядывался он в фотографии, также вложенные в конверт… Слезы не переставая катились по мальчишескому лицу, и Славик не утирал их, не замечая предательской влаги и не желая даже лишним жестом отвлекаться от того, что сообщалось в попавшем в его руки послании.

Когда приехал домой отец, мальчик бросился к нему, но не закричал, тыча в руки письмо, — он совсем по-взрослому скупым жестом протянул исписанный листок, не в силах произнести ни звука.