Сергей Шустов - Бах

Позвольте, — скажет читатель, — это как так? Специально пишется опера без текстов? Нет. Всё просто. Берется классическая, проверенная временем и вкусами поколений меломанов опера. И из нее изымаются тексты арий, дуэтов, хоров. Например, «Тоска». Пуччини. Буквально два-три года назад вышел диск — «Puccini without words»! А теперь взялись за Верди! И у него изымают слова. Чтобы записать только музыку. Ведь к оперным словам сам Верди, если признаться честно и справедливо, никого особого отношения не имеет! Разве что — понукал пинками нерадивых либреттистов!

О чем говорит нам это поветрие? Что это такое? Попытка очистить музыку от шелухи и предложить понять её слушателю в чистом виде? И вновь наш язык не дает нам покоя… Ведь даже лишив пуччиниевский шедевр названия, мы не сможем о нем сказать-поведать другим людям, будем стоять как рыбы без воды, разевая рты и пуча глаза… А вот кто-то счастливый возьмет — да и скажет слово! Произнесет название. Да вот еще и с ударением бы не ошибиться!

……….

Еще один пример. Из серии забавных. Но — опять же наталкивающих на размышления. От молодежи можно нередко слышать буквально следующее:

— «Вот, нашел перевод слов любимого шлягера западной группы (далее следует название и шлягера, и поп-коллектива). Прочитал, и сразу как-то потерялось всё очарование песни! Даже пожалел, что попался в руки перевод, черт бы его побрал! Такая туфта в словах, прости господи!».

И даже те люди, которые настолько знают иностранные языки, что прямо в присутствии исполнителей слышат все слова и познают тут же, не отходя от сцены, их смысл, и те — плюются. Хотя бы внутри! Или стараются не вдаваться подробно в смыслы текстов, стремясь изо всех сил пропустить их мимо ушей — словно бы вставляя себе фильтры: музыке вход разрешен, а вот словеса пусть обождут!

Неужели все-таки слово было в самом начале?…

Мне представляется, что у большинства современных людей причина неприятия и непонимания Баха та же, что и причина поклонения и восхищения Бахом другой частью человечества. Как это так? Может ли быть одна и та же причина для неприятия и восхищения!? Звучит парадоксально, но, потерпите, я сделаю попытку сейчас доказать вам это!

Мне представляется, что эта причина была единой и тогда, когда Бах жил и знал, что ЕГО современники не понимают его музыки. Что ж это за причина все-таки?

Начну издалека. Сначала поговорим о жизни. Как, кстати, вы, дорогой читатель, воспринимаете жизнь? Как круговорот событий? Как пеструю череду дней, стремительно сменяющих друг друга? Дней, наполненных суетой и беготней, очередями и покупками, мелкими бытовыми неурядицами и склоками с начальством, телевизионными дебатами политиков и разномастными газетными сплетнями? Как сутолоку мыслей и размышлений, перемежающихся с какими-то мелочными обидами, ненужными знакомствами, житейскими проблемами, мелкотравчатыми интригами? Как маету души, не успевающей за бегом времени и не находящей в себе сил, чтобы проанализировать и прочувствовать происходящее? Скорее всего, вы ответите положительно. Наверное, все мы (или почти все) вынуждены большую часть жизни воспринимать именно такой.

Да, так было всегда, потому что так устроен человек. И такому человеку трудно придти к Баху. Он слишком затюкан суетой и слишком покрыт налетом суетного бытия, чтобы решиться «сменить шкуру». К непонимающим Баха относятся разные люди. Они отнюдь не черствые сухари. Это — прекрасные, добрые и умные люди. Просто они не находят в себе сил для того, чтобы сбросить панцирь обыденности и заставить свою спрятанную где-то глубоко душу пусть чуть-чуть, но потрудиться. Им проще слушать Вивальди. Или — Чайковского. Так как эта действительно красивая музыка не требует серьезных усилий души для своего восприятия. Она успокаивает, волнует, будоражит, пьянит, ласкает, — но делает это просто и сразу. Как глоток шампанского. Она вкусна, обворожительна, искриста! Она созвучна времени, которое мы называем «моментом настоящего». И — Бах непонятен таким людям в силу нежелания их преодолевать трудности. Есть же другая музыка, которая ничего такого не требует! И она прекрасно украшает «настоящее», каким бы оно суетным не было.

Другие люди также страдают от «момента настоящего». Они также вовлечены в суету времени. Но однажды они познали этот божественный переход — переход своей души из времени настоящего во время вечное. Он труден, этот способ перехода, но они его ждут. Им, этим людям, благостен момент перехода из настоящей обыденности в вечное сокровенное. В безвременное. Ибо Бах — вне конкретного времени. Он не связан, по большому счету, ни с настоящим, ни с прошлым, ни с будущим. Бах — это воплощение времени вообще. Помните?, — на временной стреле нет никаких зарубок!