Лана Барсукова - Любовь анфас

В коридорах института было прохладно, несмотря на летнее время. «Казематный холод», – подумала Вика и сама удивилась замысловатости сравнения. Видимо, в стенах института была особая аура, обрекающая на умность и словесное изящество. Вика решила прогуляться по улице, чтобы согреться и переварить обед. Наверное, зря она двойную порцию приговорила.

А когда вернулась в институт, легко пройдя мимо задремавшего вахтера, то поняла, что заблудилась и не знает, как найти Лесю. Все коридоры оказались одинаковыми, с прорезями стандартных дверей. На каждой двери, правда, была прибита табличка с фамилиями постояльцев, то есть сотрудников. Но так можно весь день в чтении провести. Вика читать не любила, поэтому придумала, как сократить поиск. Она искала дверь с табличкой посолиднее. И нашла. Золотое тиснение букв «Руководитель…» и дерматиновая обивка ясно указывали, что ей – сюда.

Вика толкнула дверь. В просторном кабинете не было стола с печенюшками, зато стояли кожаные кресла и красивые часы в виде вскрытого черепа, внутри которого шестеренки тянули время. За столом сидел мужчина в костюме и хорошем настроении – тот самый, из буфета. Вика ему обрадовалась, как старому знакомому.

– Здрасьте, вы не знаете, как найти Лесю? Она ваша сотрудница.

– Знаю, – обалдело сказал мужчина. У него было такое лицо, как будто к нему в кабинет влетела шаровая молния.

– Верю, что знаете. Я еще в буфете заметила, что вы много всего знаете. Например, что такое риды.

– В буфете? Вы заметили меня? – Улыбка расползлась по лицу начальника.

– Ну да, – уклончиво ответила Вика. – Так вернемся к ридам. Что это?

– Это результаты интеллектуальной деятельности, – смущенно сказал мужчина.

Вид у него был такой, как будто он подросток, а завуч заставляет его повторить неприличное слово, которое он написал на заборе.

– Какой-какой деятельности?

– Интеллектуальной, – еще тише ответил мужчина.

– Скопус – ваш друг? – продолжала допрос Вика.

– Скорее недруг. В этой базе мало российских журналов, в основном англосаксонские, – мужчина смотрел на Вику, как кролик на удава.

– Допустим. А индекс Хирша здесь при чем?

– Ни при чем. Это показатель цитируемости. То есть сколько раз коллеги сошлются на ваши работы.

– А-а… А то я бог весть что подумала, – милостиво улыбнулась Вика. – А у вас большой Хирш?

– Сообразно возрасту, так сказать. Не то чтобы очень… Но приличный.

– Ну что же вы? Я еще даже пытать не начала, а вы уже все секреты сдали.

Мужчина расслабил галстук. Он смотрел на Вику не мигая. Это был уже освежеванный и маринованный кролик.

– Ну? – вконец обнаглела Вика. – Так и будем молчать?

– В смысле? Что вас еще интересует?

– Где Леся?

– По коридору, третья дверь от моего кабинета. Вас проводить?

– Нет, я до трех считать умею.

И она повернулась к нему спиной. В спину прилетело:

– А вы ее подруга? Странно, она никогда о вас не рассказывала.

– Что она могла рассказать? – Вика развернулась на каблуках. На обалденных, высоких и тонких каблуках.

Освежеванный кролик полил себя сметанным соусом. Вика это заметила, но не подала виду:

– Что у нее есть подруга с во-о-от таким индексом Хирша? Так его у меня вовсе нет.

– А вам идет. В смысле, без Хирша. Я хотел сказать, что вы очень красивая, – торопил слова мужчина. Он боялся, что шаровая молния улетит.

– Странно услышать такое от ученого мужа.

– Я, собственно, не муж, то есть не женат, то есть холостой, ну, в смысле, разведенный, – кролик прыгнул в духовку.

И Вика плотно прикрыла дверцу духовки, согласившись на предложение этого забавного мужчины «вечером сходить куда-нибудь».

Но Хирши и Скопусы не ждут. У начальника нет времени, он не может надолго оставлять их без внимания. Поэтому, как только ученый муж после двух недель непрерывного ухаживания вернул себе дар речи, он, не теряя ни минуты, сделал Вике предложение. Сделал он это фантастически коряво, чем окончательно подкупил Вику.

– Можно я буду твоим мужем? Не ученым, а самым обычным, то есть настоящим, в смысле – супругом. А ты, соответственно, моей женой.

– А еще мы поженимся. Я правильно поняла? – помогла ему Вика.

Ольга Петровна, пораженная очередным фортелем дочери, пошла в церковь и поставила свечку. Ведь за чудеса по-прежнему несли ответственность иконы.

Уже стоя на пороге Лесиной квартиры с вечным спутником-чемоданом в руках, Вика вдруг сказала: «Знаешь, Леська, а ведь стаи не находят, а создают. Мне бы детей нарожать и маму подольше сохранить. Мужа не потерять. Тебя, дурынду любимую, почаще видеть. Чем не стая?»