Лана Барсукова - Любовь анфас

Подруги выпили бутылку вина и вывернули друг перед другом душу. Но так, чтобы из потаенных кармашков их родственных душ не вывалилось самое заветное. Леся молчала про Сергея, ни слова, как будто и не было ничего. Ну или почти ничего. Так, ерунда, перешагнула и забыла.

Вика молчала про свои тревоги, про банкротство кочевого сценария жизни. Про свое одиночество и желание обрести дом. Про тяжелые сны, которые подкрадывались к ней под прикрытием пальм. Подумаешь, сон – пустяк. Проснулась, отмахнулась и забыла. Но не забывалось, не перешагивалось, потому и оберегалось от слов.

Ближе к ночи стали стелить постель, в четыре руки заправлять непослушное одеяло в пододеяльник.

– За уши держи, – скомандовала Вика.

У Леси задрожали губы, слишком это было узнаваемо. Встреча после разлуки, радость приезда, строптивое одеяло и команда «За уши его держи». Сколько усилий, и все напрасно. Где же то время, которое лечит? Может, те часы встали? Она отвернулась, чтобы не вовлекать Вику в свои воспоминания. Но подругу не обманешь.

– Сейчас. Я тут привезла тебе кое-что. Сергей просил передать. – Вика нырнула в сумку и вытащила маленькую тряпицу.

Это был холщовый мешочек с бесформенным содержимым. Леся взяла его, провела пальцами, прощупала. Внутри как будто горох – твердый, каменный… А может, ракушки? Нет, не похоже, нет пик-маковок, да и хрупкости нет. Сжала со всей силой – не хрустнуло. Специи какие? Неужели он думает, что она озабочена кухней? Нет, запаха нет. Хотя есть, но другой, не гастрономический, не пряный. Легкий и горький. Леся нюхала мешочек, оттягивая момент раскрытия его тайны. Тянула время, боясь напороться на банальность. Только бы не пошлые сувенирчики типа арабских бусинок с оком во всю округлость. А вдруг малюсенькие каменные слоники? Это же не пережить!.. Господи, чем же напоследок Сергей ее накроет? Разочарованием, обидой? Хватит гадать. Глубокий вдох, и резкое движение. Опрокинуть мешочек, взглянуть и не разреветься. Это же так просто: принять подарок, сказать спасибо, придумать, кому бы его передарить.

Леся высыпала содержимое себе в руку. Круглые бусинки не рассыпались, потому что были привязаны одна к другой, пронизаны ниточкой, проходящей через их сердцевину. Бусинки сморщенные, каменно-твердые, с едва приметным запахом. Высушенные плоды какого-то тропического растения или косточки островного фрукта?.. И цвет у бус теплый, кирпично-коричневый, как у подгоревшей на солнце рябины. Рябиновые бусы в тропическом исполнении.

– Как он? – коротко спросила Леся.

– Ничего. Шутит, что ледники тают, скоро острова затопит. Что пора кончать с островной романтикой. Если я что-то понимаю в жизни, он приедет. Когда-нибудь. Хотя понимаю я очень мало.

Леся гладила бусы и молчала. Счастье любит тишину.

Не получалось у Вики жить, как все.

Большинству людей нужно было напрягаться, собирать волю в кулак, чтобы куда-то сдвинуться, на что-то отважиться. Иначе можно весь день проходить в пижаме, мечтая начать новую, энергичную и интересную жизнь со следующего понедельника. А у Вики все было наоборот. Только сосредоточением воли, полным самоконтролем она была в состоянии обеспечить себе денек пресной жизни. Но стоило расслабиться, отпустить себя, как непременно выходил какой-нибудь фортель.

Так называла этапы ее жизненного пути мама, Ольга Петровна, уставшая волноваться за дочь и потому принимающая все как есть – спокойно и обреченно.

Это началось еще в школе. Если был хоть один шанс на тысячу, что выпивший звонарь позовет на колокольню «бить во все колокола», то выпадал он строго Вике. Для этого Вике ничего не надо было делать, просто идти по улице. И звонарь сам находил ее. Алкогольные пары достигали необходимой концентрации и принимали форму широкого жеста именно в ту секунду, когда Вика попадала в поле его зрения. Эта девочка всегда оказывалась в нужное время на нужном месте. Правда, по мнению Ольги Петровны, дела обстояли с точностью до наоборот: ненужное время и ненужное место притягивали ее дочь.

Ольга Петровна была в церкви только два раза. Первый – когда по просьбе оглушенных жителей района снимала с колокольни свою абсолютно счастливую дочь, и второй – когда стыдливо шепнула с порога спасибо всем иконам сразу по случаю получения дочерью аттестата зрелости. Ведь то, что Вика благополучно закончила школу, было настоящим чудом. А за чудо отвечают иконы, это их епархия. Так, по крайней мере, думала Ольга Петровна.