Андрей Ангелов - Живая Книга

Дальнейшее чтение прервал Халюкин, толкнув друга в бок. К парочке подошла Юлька, укутанная в модный плащ. На прекрасной голове – шапочка.

– Вы проводите меня до дома, Андрей Васильевич? – беспардонно спросила девица.

– С великим удовольствием, но… – Бутербродов замялся. Половое желание настоятельно рекомендовало проводить экс-зануду, но инстинкт самосохранения категорически сопротивлялся.

– Прокурор, повлияйте, пожалуйста, на Вашего невоспитанного друга, – попросила прежняя Юлька.

Угум-с. Слухи об экс-занудстве оказались сильно преувеличенными…

– Он поддаётся только Вашему влиянию, Юлия Васильевна, – ответил Халюкин, широко гылясь.

– Я попросил присесть, а не привстать, – проворчал доктор в сторону очкарика.

После того, как друзья проводили Юльку – они перешли на другую сторону коттеджа, и взошли на крыльцо Бутербродова. Хозяин отворил незапертую дверь веранды. Молвил с независимым видом:

– Иди, Антоха. Книга лежит в гостиной на ковре. И поверь, я не трушу, а просто…

– Да не парься, всё пучком, – усмехнулся Халюкин. И шагнул в сени.

В течение пяти минут врач искурил пять сигарет. Товарищ не появлялся.

– Очкарик, ау! – Бутербродов осторожненько вступил в домик и заглянул в гостиную.

Прокурор сидел в кресле, спиной к доктору, и явно пристально что – то разглядывал.

– Антоха, брось суку на пол! – заорал Андрей Васильевич, из всех сил тряся друга за плечи. Второй любовник – это уже групповуха, что усложняет покаяние как этически, так и технически.

– Ай, мля! – Очкарик подпрыгнул в кресле. В руках отсвечивал револьвер 22-го калибра, привезенный доктором из Африки. Такие пушки Антон Петрович видел только на киноэкране, и мимо пройти закономерно не смог. Благо, револьвер валялся на столе…

– Где шлюха?! – истошно крикнул врач.

Полегче, парень, чуть яйца себе не отстрелил от твоей паники… Если б имелись в виду твои яйца, то паники наверняка бы не было… несмотря на естественность её мотива.

– Твоя шлюха упакована, – прокурор похлопал по карману куртки.

***

В судебном морге было вязко прохладно и пахло ландышами.

– Ну, вот она, – судебный медик выкатил тело Агафьи из холодильника. Поднял покрывало с лица.

Халюкин деловито достал из кармана маленькие ножницы, передал другу. Тот аккуратно срезал прядь волос с головы покойной.

– Господи, помоги! – молвил твёрдо.

– Аминь! – подтвердил прокурор.

Смерть омоложает, а жизнь старит. Зачастую настолько, что приводит к геронтологическому слабоумию в возрасте тридцати лет… судя по прокурору с его штатским дружком.

– Эй, ребята, – позвал судмедэксперт, не в силах додумать, что сказать ещё.

Ребята, между тем, уже почесали к выходу. Услышав оклик, прокурор всё же тормознул. Вернулся к холодильнику, по-свойски обнял медика. И задушевно выдал:

– Понимаешь, Иваныч…

– Нет, – несколько жалобно произнес судмедэксперт.

– Андрюх, подтверди, – попросил Халюкин.

Проще сказать, что всё нормально, чем объяснять, почему так всё мистически хреново. Но очкарику, наверное, виднее с его ментовской колокольни. Бутербродов кивнул в знаке согласия, нервно перетаптываясь на порожке прозекторской.

– Короче, Иваныч, мой друг Андрюха совершил коммерческую сделку, – доложил Халюкин. – Чуть раньше его пыталась отговорить эта покойница, и по совместительству, ведьма, – он ткнул пальцем в труп. – Андрюха её не послушал и вляпался в дерьмо по самые гланды. Его развели, и не кто-то там, а сам дьявол. Как известно, с адскими силами лучше бизнес не мутить… Дьявол и ведьму замочил, чисто в отместку за помощь Андрюхе.

Мистика вне юридических компетенций. И вне патологоанатомических процедур. Доказано опытным путём. Но резать правду о том, какой же прокурор внушаемый лох – по-мужски некорректно. Хотя и оправдано Законом, которому они оба служат. Судмедэксперт тупо моргал, реагируя на чужую тупость. Клин клином… ну или дурной пример заразителен… – как угодно.

– И вот надо Андрюху выручать, – вещал прокурор. – Поскольку сам себя он выручить не может. Сегодня ночью мы забиваем дьяволу «стрелку», где наверняка всё решим к нашей пользе.

– Отрезанные у ведьмы волосы – это важный аргумент при переговорах с сатаной, – дополнил гинеколог, несмело возвращаясь к трупу.

– Да-да! – энергично кивнул очкарик. – В общем, Иваныч, ты не парься за нас, лады?

Раз уже пошла такая пьянка… Бутербродов крепко пожал безвольную руку медика. И сообщил задушевным шепотом: