Никола Юн - Весь этот мир

Олли: почему?

Мэделайн: Я правда не могу об этом говорить.

Олли: да брось. ты должна дать мне какую-нибудь зацепку

Мэделайн: Я хочу, чтобы мы были друзьями. Мне не нужно, чтобы ты испытывал ко мне жалость.

Олли: просто скажи мне. мы все равно будем друзьями

Мэделайн: Я больна.

Олли: насколько больна?

Мэделайн: Серьезно больна. Больна настолько, что не могу выходить из дома.

Олли: господи

Олли: ты умираешь?

Мэделайн: Нет, пока еще нет.

Олли: скоро?

Мэделайн: Если выйду из дома, да.

Олли: ок

Олли: мы друзья. я не испытываю к тебе жалости

Мэделайн: Спасибо.

Олли: как ты занимаешься?

Мэделайн: Все занятия по скайпу.

Мне дают домашние задания, тестируют, ставят оценки. Многие люди получают образование дома.

Олли: да? круто

Олли: когда-нибудь замечала, что многие победители конкурсов на правописание учились на дому?

Мэделайн: Никогда о таком не слышала.

Олли: есть такое

Олли: жаль что мы не можем встретиться

Мэделайн: И мне.

Мэделайн: ОК, мне пора идти.

Олли: тогда иди

Олли: ты еще там?

Мэделайн: Да.

Олли: подойди к окну

Мэделайн: Сейчас? Я в ночнушке.

Олли: накинь халат. подойди к окну, чтобы я мог на тебя посмотреть

Мэделайн: ОК, сейчас. Спокойной ночи, Олли.

Олли: спокойной ночи мэдди

– МИСТЕР УОТЕРМАН УЖЕ ПОДНИМАЕТСЯ, – говорит Карла, стоя в двери.

Я наконец добавляю последние штрихи к своей модели по архитектуре. Чтобы доделать ее, мне два вечера подряд приходилось сокращать переписку с Олли. Я не хочу, чтобы мама снова забеспокоилась. Мне было задано сделать торговый центр с ресторанным двориком под открытым небом в стиле, который мне по душе. Я выбрала ар-деко, потому что выполненные в нем здания будто парят над землей, хотя на самом деле стоят неподвижно.

Центральная часть композиции – засаженная травой открытая зона, где стоят огромные стулья странных форм, раскрашенные яркими зигзагами. Я уже «посадила» миниатюрные пластиковые пальмы на траве и теперь в стратегических местах расставляю миниатюрных пластиковых человечков, которые держат в руках крошечные пакеты с покупками. Я делаю это для того, чтобы, как сказал бы мистер Уотерман, наполнить композицию жизненной энергией.

За два года обучения я видела мистера Уотермана в реальности всего дважды. Как правило, все мои занятия с преподавателями, включая архитектуру, проходят по скайпу. На этой неделе мама сделала исключение. Я думаю, она все еще испытывает угрызения совести из-за того визита Кары и Олли двухнедельной давности. Я сказала ей, что она ни в чем не виновата и не обязана приглашать мистера Уотермана, но она настояла. Допуск посетителей – целое событие, потому что они вынуждены согласиться на проверку анамнеза и тщательный медицинский осмотр. Им также приходится проходить процедуру дезинфекции. По сути, это все равно что около часа принимать высокоскоростной воздушный душ. Навестить меня – та еще задачка.

Мистер Уотерман врывается ко мне с веселым, но немного усталым видом, как Санта-Клаус перед большим путешествием в канун Рождества. В процессе дезинфекции он замерз, поэтому теперь потирает руки и дует на них, чтобы согреться.

– Мэделайн, – радостно говорит он, хлопая в ладоши.

Он – мой самый любимый преподаватель из всех. Он никогда не смотрит на меня с жалостью, а еще любит архитектуру так же, как люблю ее я. Если бы я собиралась кем-то стать, когда вырасту, то стала бы архитектором.

– Привет, мистер Уотерман.

Я неловко улыбаюсь. Обычно рядом со мной только Карла или мама, поэтому я не знаю, как вести себя с другими людьми.

– Так, что у нас тут? – спрашивает он с блеском в серых глазах.

Я помещаю последние две крошечные фигурки рядом с магазином игрушек и отступаю назад. Мистер Уотерман обходит мою модель, глядя на нее то с сияющим, то с нахмуренным видом и все это время издавая странные хмыкающие звуки.

– Ну, дорогая, ты превзошла саму себя. Это просто прелестно!

Он выпрямляется, явно собираясь похлопать меня по плечу, но одергивает себя. Прикосновения недопустимы. Учитель покачивает головой и снова наклоняется над моделью, чтобы посмотреть еще.