Ральф где-то в доме наверняка паковал свои манатки.
Анна обошла кухонный стол, касаясь поочередно спинок стульев. Она уже связалась с семейным адвокатом; лучше сообщить об этом Ральфу, ведь семейный адвокат не может представлять обе стороны бракоразводного процесса. Была семья — и нет семьи.
Вдруг ноги подкосились, и Анна поспешила сесть.
Уедет ли Ральф?
Скорее всего, нет.
Но что ему помешает?
Она сознавала, что устроила мужу испытание, проверку, но он, похоже, этого не понимал, а потому не мог сдать экзамен.
Ральф взял сумки и вышел в холл.
— Анна! — позвал он. — Я уезжаю.
Она появилась мгновение спустя в плотно запахнутом кардигане. Эту манеру Ральфу приходилось наблюдать много раз: так, словно защищаясь, вели себя пожилые люди.
— Итак, — проговорила она.
— Звони, если нужно. Я буду у Эммы.
— Разумеется.
— Если я понадоблюсь…
— Ральф, тебе следует знать, что я ездила в Норидж и беседовала с мистером Филлипсом. Он согласился с тем, что основания для иска имеются, посоветовал мне остаться в доме, но я сказала, что не собираюсь этого делать. Тебе придется найти другого адвоката; извини, но мистер Филлипс не сможет представлять нас обоих. Лично я намерена подыскать квартиру в Норидже для себя и для Бекки. Когда найду, ты сможешь вернуться сюда. Кит, Джулиан и Робин нисколько не возражают. Полагаю, они захотят жить с тобой. Будут тебя опекать, так сказать. Наверное, им просто нужно о ком-то заботиться.
Ральф смотрел на жену и думал, не поставить ли сумки на пол. А она глядела на него и думала — неужели он не сообразит бросить эти свои сумки, неужели так и уйдет?
— Гордишься собой, да? — спросил он.
— Конечно. Как же иначе? С малых лет горжусь.
— Я имел в виду, что ты, возможно, пожалеешь…
— Пожалею? С какой стати? — Она широко улыбнулась. — Разве не я все эти годы заставляла работать стиральную машину? Разве не я следила за котлом? Разве не я чистила пыль с этой треклятой вешалки в холле? Боже, как она мне надоела! Говори что хочешь, Ральф, но не смей утверждать, будто Ред-хаус мне чем-то дорог.
Он стиснул пальцы в кулак, не вынимая руку из кармана; стиснул вокруг пустоты, где должна была быть заветная грифея. Потом вынул руки из карманов и взял сумки.
Анна открыла перед ним входную дверь. Пошатнувшись под весом сумок, он потянулся поцеловать ее в щеку. Только теперь заметил, что она плачет.
— Ты не хочешь, чтобы это случилось, — произнес он.
— Признай хотя бы, что я знаю, чего хочу.
Дверь была старой, массивной, тяжелой. Когда ее открыли, в дом заползло стылое утро, чье-то незримое ветреное присутствие заполнило холл. Ральф помедлил на пороге, шаркнул ногой, оттягивая неизбежное.
Анна прикоснулась к его руке.
— Ральф…
Он отвернулся, не желая, чтобы его собственное лицо отразило выражение ее лица. Посмотрел на сад — если можно было так назвать эти жалкие, куцые деревца; за лужайкой виднелись навесы для велосипедов, бегали соседские собаки, с которыми любили играть дети, чернел пруд, где водились когда-то рыбы, ржавели заброшенные качели с прогнившими веревками, а за редкими Джулиановыми грядками простиралась пустошь, раздолье для собак и для пеших прогулок. Ральф заметил какое-то движение — на высоте собачьего роста — у одной из построек.
— Что это? — выдавила Анна.
Существо целиком появилось в поле зрения. Оно медленно перемещалось по пустоши на четвереньках. Человеческое существо; на лице написано полное отчаяние, тело засунуто в подобие рабочей робы, руки, ноги и коленки кровоточат, голова отливает оранжевым, будто игрушечное солнце. Оно приближалось, стали видны ходящие ходуном ребра, почти прозрачные черты лица, черная от грязи кожа.
— Надо куда-то запихнуть эти сумки, — сказал Ральф. В голове билась одна-единственная мысль: от тяжести сумок руки словно выворачиваются из плеч, нужно их поставить, но куда — вне дома или внутри? Интересно, кто двинется первым — он сам или Анна, кто первым устремится к этой пародии на человека? Впрочем, удивление было мимолетным — и нисколько не питалось тем духом соперничества в доброте, которым Ральф вдохновлялся всю свою жизнь. Это больше не имело значения.
Он наконец уронил сумки, прямо на порог.
— Нужно впустить ее в дом, — сказал он Анне. — Иначе она погибнет.
— Верно. — На лице Анны было написано неподдельное изумление. Они вместе сбежали с крыльца, помчались, спотыкаясь, по высокой траве. Когда они приблизились, Мелани перестала ползти. Распростерлась на земле, свернулась калачиком, втянула голову в плечи, точно умирающее животное. Когда они подошли вплотную, девушка начала дышать — натужно, медленно, глубоко, с силой втягивая в себя воздух, как если бы училась дыханию, как если бы посещала специальные занятия, где ей показывали, как делать это правильно.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу