Виталий Измайлов - Социалистический капитализм

Принято считать, что чудовищный голод конца 1932 — первую половину 1933 годов, унёсший жизни нескольких миллионов человек, явился следствием коллективизации. Но между тем — это неверное суждение; объективно не учитываются все факты и события, предшествующие наступлению голода. Два года подряд (1931 и 1932) были неурожайными. Так как селян пока ещё не заставляли принудительно вступать в колхозы, а использовали в основном только методы убеждения и налогового давления, то предыдущие годы единоличники переживали относительно спокойно и сыто, хотя их и облагали налогами больше, чем колхозников. Нависшая опасность голода после неурожая 1931 года заставила подавляющую массу единоличников в конце лета и осени этого же года перейти в колхозы, в надежде пережить зиму. Государственное колхозное движение организовывалось по принципу взаимовыручки, когда пострадавшим от неурожая регионам, помогали другие регионы, не пострадавшие от него, при этом помимо помощи городам, в самих коллективных хозяйствах сельхозпродукция распределялась поровну между теми, кто состоял в них. Таким образом, принятые в колхозы единоличники «благополучно перезимовали», а с началом посевной поры 1932 года стали массово покидать колхозы (напомним, в них насильно не держали), чтобы вновь перейти на индивидуальное хозяйство. Но и этот, 1932 год — тоже оказался неурожайным. Вместе с тем из-за большого оттока работников из колхозов (ещё весной текущего года), последние не смогли убрать посевные площади в полной мере, и половина урожая (даже того, который удалось вырастить), по свидетельствам очевидцев, «сгнило» на полях, потому что в колхозах не хватало рабочих рук для его уборки. Тем не менее, единоличникам не разрешали «дотрагиваться» до колхозных площадей с целью их таким способом наказания за ненадёжность и уход из колхозов, вплоть до уголовного преследования за воровство нескольких колосков. Предчувствуя беду, осенью единоличники вновь потянулись в коллективные хозяйства, в надежде, как и прежде, пережить зиму, но в колхозы их уже не брали, опасаясь, что они снова «сбегут» весной. В связи с этим от голода, в период с конца 1932 года и до лета 1933 года, пострадало преимущественно сельское население, причём в подавляющей массе из числа единоличных хозяйств, потому что именно у них продотряды (состоящие, как уже упоминалось, в основном из местных — нередко движимых злобой и местью — представителей законности) отбирали зерно, так как они не сдавали его в тех объёмах, которые требовались продналогом, — напомним, для единоличников налог был во много раз больше, чем для колхозников. В то же время практически не пострадало от голода население городов и на стройках (железных дорог, электростанций, заводов и прочих государственных объектов) благодаря организованной борьбе с ним, в частности, выдачи продовольственных карточек и скудных продпайков, кои позволяли хотя бы не умереть от него и протянуть до следующего лета. В дальнейшем страх перед возможной голодной смертью заставлял выживших единоличников вступать в колхозы, что обусловило в последующие годы отсутствие смертности из-за обширных неурожаев.

Кроме разногласий «нэпманов» с властью по поводу закупочных цен на производимую ими продукцию, повсеместно выявлялись ещё и махинации частного капитала с государственными деньгами. Во времена НЭП безналичные расчётные счета имели отношение к наличным деньгам, находившимся в госбанке, вследствие чего необходимая экономическая политика, — одним из пунктов которой было стремление помочь частнику встать на ноги, освободив его от налогов в течение полугода , — давала возможность мошенникам успешно сколачивать себе капитал за счёт государства. Учредители вновь созданного частного предприятия брали у государства безналичный кредит и обналичивали его в госбанке; деньги «прокручивались», принося прибыль; в течение полугода предприятие возвращало беспроцентный кредит государству, а затем — закрывалось, и открывалось снова, но уже под другим названием; при этом вся прибыль оставалась в руках аферистов. Другой пример. Вновь образовавшаяся частная фирма заключала договор с гос структурой (госпредприятием, организацией, ведомством) по обеспечению их чем-либо (пошивом спецодежды, продуктами питания и прочим), естественно, закладывая в сей договор максимально возможную прибыльную составляющую; из гос структуры перечислялся безналичный счёт на имя этой фирмы, которая обналичивала его в госбанке. По прошествии шести месяцев — фирма закрывалась, и на её месте возникала другая, с новым названием, но «действующие лица» в ней оставались прежние; а так как «начинающий бизнес» не облагался налогами, то вырученная прибыль — от «сотрудничества» с гос структурой — целиком оседала у владельцев фирм.