Василий Кузьменко - Право Рима. Константин

Потомки варваров, разрушивших Западную Римскую империю, впитав в себя все самые худшие качества римлян и приняв христианство, остались язычниками, потому что они служат и всегда служили своему главному богу — золотому тельцу! Эти варвары всегда только грабили и убивали, убивали и грабили другие народы, и на этом построили, и будут строить своё благосостояние. Во имя Христа эти язычники организовали крестовые походы с единственной целью грабить и убивать, но столкнувшись с более развитой восточной цивилизацией, предали христиан Византии и потерпели сокрушительное поражение. С именем Бога они грабили и убивали население Индии, ничего, не дав ему взамен. С именем Христа они уничтожили несколько десятков миллионов американских индейцев, «окончательно» решив их вопрос для истории! Они вновь организовали работорговлю и ввели расовую дискриминацию, чего не было даже в Римской империи и уничтожили ещё миллионы человеческих жизней! Принципы этой «демократии» работают гораздо продуктивней, чем даже печи Освенцима или Дахау. Но начиная с 15 августа 1971 года, у них нет даже золотого тельца! Вместо него язычники внедряют по всему миру свои бумажные фантики, сея всюду смерть и разрушение, желая создать новую информационно-потребительскую матрицу. Западные демократии — это позор нашей цивилизации, за всё время своего существования явившие миру только одну «демократическую ценность» — однополые браки!».

— Думаю, что не все мои мысли интересны читателю.

— А что такое матрица?

— Долго объяснять, — улыбнулся я, вспомнив одноимённый фильм.

— Это что-то вроде империи?

— Да, что-то вроде империи, но самой губительной в истории человечества, принцип построения которой остался прежний «Хлеба и зрелищ!», — ответил я своему назойливому герою, — и всё-таки, как ты здесь оказался?

— Слушай, давай не гадать, кто кого придумал, лучше спускайся, заводи свою колесницу, я хочу тебе, кое-что показать, жду тебя внизу, — произнёс Шуня и стал исчезать. Через секунду в комнате никого не было… Я тряхнул головой. Показалось, решил я и вновь подошёл к бару. «Я жду тебя, спускайся» — прозвучал голос Шуни у меня в голове. Я оглянулся, в комнате никого не было. Я подошёл к окну. Внизу возле моей машины стоял Шуня в своей чёрной накидке с капюшоном. Нет, это мне уже не мерещилось. Быстро спустившись, я вышел во двор. Шуня уже сидел на своём чёрном великолепном коне, который от нетерпения бил копытом по асфальту. «Если я слышу этот звук, то я ещё не совсем сошёл с ума», — подумал я и спросил у Шуни:

— Куда поедем?

— Езжай за мной, — улыбнулся Шуня и направил своего вороного в сторону улицы.

Я запрыгнул в машину и поехал за ним в шагах тридцати. Машин было мало, а потом вообще не стало, и прохожие куда-то исчезли. Странно, но все светофоры давали нам зелёный. Так мы доехали до Невского проспекта, на улицах было подозрительно пусто, но я был уже готов почти ко всему. Недалеко от Казанского собора Шуня остановился. Поскольку ни машин, ни прохожих не было я припарковал машину на Невском проспекте и, включив аварийку, вышел. Шуня спешился, я подошёл к нему. Он смотрел в сторону Московского вокзала.

— Кого мы ждём? — задал я ему естественный вопрос.

— Его! — ответил Шуня, не поворачиваясь.

— Кого его?

— Сейчас всё сам увидишь!

В это время там появился всадник в доспехах римского воина. Он ехал шагом по осевой линии проспекта на белом скакуне, его пурпурный плащ развевался на ветру. В императорских золотых латах, на его гордо поднятой голове был надет золотой с чёрным оперением шлем. Всадник подъехал ближе. Это был император Константин. Я обратил внимание на тени людей, который стали возникать по пути движения императора. Их было много, в пёстрой одежде различных эпох, они стояли на тротуаре по обе стороны проспекта и приветственно махали Константину пальмовыми ветками. Я даже услышал их крики: «Да здравствует император! Слава Константину!». Проезжая мимо Константин посмотрел на меня, улыбнулся и, взнуздав коня, поехал рысью, а затем подняв вверх правую руку, со сжатым кулаком перешёл на галоп. По мере его удаления всадник и зрители стали пропадать. Через несколько мгновений Невский проспект опять опустел.

— Что это было? Как это возможно? — ошарашено спросил я у Шуни.

— Каждый год, в день летнего солнцестояния, император Константин проезжает по центральной улице вашего города, но не все могут это увидеть, — улыбнулся Шуня.