Василий Кузьменко - Право Рима. Константин

— Ты про что милый?

— Мы рождаемся от любви родителей, затем ищем свою любовь, находим её и живём ради своей любви…

— Ты сейчас о чём говоришь?

— О нас с тобой, милая!

— А я думала про императора Константина, — тихо произнесла Скора.

— У каждого свой крест, — грустно произнёс Марк.

— Бедный Крисп, — вздохнула Скора.

— Ты знаешь, почему я тогда отказался от предложения Константина, — задумчиво начал говорить Марк.

— Потому что ты любишь меня, — уверенно произнесла Скора.

— Не только тебя, — улыбнулся Марк.

— Что-о-о? У меня есть соперница? — начала играть ревность Скора.

— Нет, милая, соперниц у тебя нет и быть не может, — улыбнулся Марк, целуя жену, — просто своей любовью надо делиться.

— Это как?

— Ну, если ты счастлив, не надо делать счастливым весь мир, надо сделать так, чтобы были счастливы те, кто с тобой рядом, а они сделают так, чтобы были счастливы те, кто с ними рядом и так далее, и тогда твоя любовь станет огромной, как целая страна!

— И у тебя Марк, это получилось, — немного подумав, ответила Скора, прижавшись к плечу мужа.

В этот момент Марк увидел плывущий по реке предмет похожий на корыто с тряпками, до него было метров тридцать. Течение быстро несло его к ним.

— Смотри, корыто кто-то упустил, — тихо произнёс Марк.

— Где?

— Да вот оно, — Марк показал пальцем.

Скора внимательно смотрела на приближающийся предмет, затем тихо произнесла:

— Марк, это не корыто.

— А что же тогда?

— Это детская калыска! — воскликнула, жена, и они оба вскочили на ноги.

— Как она здесь оказалась?

— Не знаю! — произнесла Скора.

Тем временем калыска уже проплывала мимо них, до неё было метров пятнадцать. Среди тряпья поднялась детская ручка, и послышался плач. Метров через сто в реке начинались бурные перекаты.

— Господи, там ребёнок! — крикнул Марк на бегу.

— Марк, что делать?

— Не знаю! — крикнул в ответ Марк, бегущей вслед за ним по берегу жене.

Пробежав вслед за калыской метров тридцать, Марк решительно сбросил сапоги и бросился в холодную весеннюю воду. Скора бежала следом. Большими саженками Марк быстро достиг калыски и повернул вместе с ней обратно к берегу, теперь он плыл гораздо медленнее, и его стало сносить течением на камни. Марк выгребал изо всех сил. Скора то заходила по колено в воду, то бежала дальше по берегу. Бурлящие пороги приближались, понимая всю опасность Скора металась на берегу. Наконец Марк подплыл достаточно близко и Скора зайдя в воду почти по пояс смогла достать рукой калыску, которую сразу потащила к берегу. Марк, окончательно обессилив, сделал несколько судорожных движений и скрылся в воде. Сильным набегающим потоком его сильно ударило головой о камень. Скора вытащила калыску на берег, ребёнок не мог уже кричать, а только беспомощно открывал ротик, губки его были синие. Скора глянула на реку, течением тело Марка уже прибило к берегу метрах в двадцати от неё. Она взяла ребёнка, закутала его в тряпки и прижав к себе, бросилась к мужу. Не выпуская ребёнка из рук Скора подбежала к мужу и по колено в воде, схватив его за шиворот, вытащила на берег. Окончательно выбившись из сил и от беспомощности Скора села на камень возле мужа и громко закричала: «Ма-а-а-рк!».

Внезапно император Константин почувствовал себя плохо. У него появились головные боли, озноб и всё тело стало ломить. Придворные медики не смогли распознать болезнь, поэтому императору было предписано лечиться горячими ваннами. Сначала император лечился ваннами в Константинополе, затем уехал в Еленополь, бывший Дрепан, родной город его матери, стоявший на берегу Измитского залива Мраморного моря. Там, в городе, названном в честь его матери, он усердно молился в церкви Святых Мучеников. Однажды Константин вновь увидел во сне свою жену Минервину и сына Криспа. Улыбаясь, они напомнили ему, что ждут его, но попасть он к ним сможет, только если пройдёт обряд крещения. Утром Константин объявил о своём решении принять крещения.

Вот уже три недели Марк Флавий не приходил в себя. Там возле реки на крик Скоры прискакал Таруська с охранниками, который неподалёку патрулировал территорию, где отдыхала его королева. Они перевезли Марка, Скору и спасённого мальчика в Анимамис. Марк, сильно ударившись виском об камень был без сознания. Всё попытки Скоры вернуть его к жизни не приносили успеха, даже те, которые она предпринимала тридцать лет назад. Скора была в отчаянии. Она сидела рядом с постелью мужа, тихо плакала и приговаривала: «Река дала, река и забрала!». Иногда она подходила к кроватке, в которой лежал спасённый малыш и, взяв его на руки, возвращалась к мужу. Мальчику было месяцев шесть, все попытки Таруськи найти его родителей закончились без результата. Никто не знал, чей это был ребёнок и как он оказался в реке. Скора подносила ребёнка к лицу Марка и тихо говорила: «Марк, милый, смотри какой хороший малыш, он будет нашим сыночком, очнись, только очнись любимый!», но Марк молчал. Проведать Марка приезжало очень много людей. У Скоры было такое ощущение, что в её доме побывало уже половина всех свевов. Все дети были рядом с ней, за исключением Лучезара, который был со своим легионом в очередном походе где-то за Рейном. Колояр с Марциалой и детьми приехали поддержать Скору и жили по соседству. Шуня с Марией тоже приезжали. Мария молилась за Марка каждый день.