Кит Стюарт - Дни чудес

Не думая, я делаю шаг вперед и обхватываю ладонями его лицо, потом прижимаюсь губами к его губам. Рты у нас приоткрыты, а глаза, наоборот, зажмурены. У меня такое ощущение, что только мы и существуем на свете, что мы в кабине космического корабля проплываем мимо сверхновой звезды – плывем до скончания времен. Это похоже на…

– Эй, никаких обнимашек в осветительской, – произносит голос сбоку от нас. – Это правило номер один театра!

Ой, блин! Я медленно отодвигаюсь от Кэллума. Еще какой-то миг наши губы слиты, а потом они разделяются. Помедленней, думаю я. Если я не стану спешить, то может оказаться, что я вообразила себе этот голос или он просто исчезнет. Если я помедлю, то есть шанс, что это не папа и что он не застукал меня целующейся в осветительской. Но я поворачиваюсь не спеша, осторожно, и вот он здесь. Улыбается нам, стоя в дверях.

Кэллум инстинктивно ударяет по главному слайдеру, и все фонари гаснут.

– Может быть, для этого поздновато, – говорит папа. – Кстати, я Том, отец Ханны. Включи, пожалуйста, освещение зала, чтобы я смог тебя увидеть.

Я включаю освещение. У папы на лице широченная улыбка. Он наслаждается происходящим. Он на верху блаженства. Я отчаянно думаю, что бы такое умное сказать – что-то такое, что рассеяло бы ужасную смесь напряжения и фарса.

– Это Кэллум, – говорю я.

– Хотелось бы надеяться, – отвечает папа.

Кэллум застыл в напряженном молчании. Он похож на собственный картонный силуэт в натуральную величину. Не будь я такой подавленной, это здорово бы меня повеселило. Я умоляюще смотрю на папу, но он слишком наслаждается моментом. Как любой бесстыдный старый лицедей, он намерен выжать из мизансцены все, что возможно. Очевидно, я для него – столь необходимая после совещания совета комическая развязка. Пьяный грузчик в его «Макбете».

– Что ж… – наконец произносит он, хлопая в ладоши.

Но он не успевает договорить фразу, двери в зрительный зал открываются, и появляется Шон.

– Том, можно тебя на пару слов?

– А это важно? – спрашивает папа. – Просто я очень занят тем, что смущаю свою дочь и ее друга-джентльмена.

– Это по поводу затопления.

– В таком случае я лучше пойду. Кэллум, очень приятно было с тобой познакомиться. Как только я закончу с котлом, мы сможем продолжить нашу дискуссию о правилах поведения в осветительской.

Мы молча наблюдаем, как папа с Шоном целеустремленно направляются к дверям зрительного зала.

– По-моему, это сигнал убираться отсюда к черту, – говорю я.

– Ты не думаешь, что надо дождаться твоего папу?

– Господи, нет, он будет несносен! Нам надо сбежать, пока есть возможность.

– Чем займемся потом?

– Честно говоря, я пойду домой и посплю. У меня, типа, кружится голова. Должно быть, от волнения. Весь этот яркий свет, поцелуй…

– Так сильно понравилось?

– Да, очень.

Я улыбаюсь. Он улыбается. Мы снова улыбаемся.

– Могу по пути заскочить к Маргарет, – говорю я. – Просто поблагодарить ее за деньги, которые она тебе подложила.

– Ты уверена, что мне не следует пойти с тобой?

– Нет, все в порядке. Иногда нужно проще ко всему относиться. Повидаться с друзьями. Потусоваться на парковке. Поиграть в видеоигры. Позже позвоню тебе.

– Хорошо, – говорит он немного расстроенным голосом, и это очень приятно. – Спасибо за то, что пригласила в театр. И за то, что рассказала о световом дизайне.

– Не за что, – отвечаю я. – Мне понравилась твоя концепция «ослепления всей публики». Когда-нибудь обязательно этим воспользуюсь.

Мы целуемся снова, и его губы все такие же мягкие, а голова у меня по-прежнему кружится.

Через несколько минут мы уже были внизу, в задней комнате, еще с одним другом-сантехником Шона по имени Бенджи. Мы трое стояли рядом с котлом, изучая его, как офицеры полиции место преступления, – аналогия, которая окажется потом более уместной, чем я мог себе представить. Как оказалось, Бенджи – не просто опытный сантехник, а кто-то вроде судебного эксперта, работающего на месте преступления. Когда Шон привел его вниз, чтобы осмотреть повреждение перед окончательной оценкой стоимости ремонта, тот что-то заметил.

– Посмотрите, – он указал на одну из главных труб, подключенных к гигантскому старому котлу, – видите, здесь есть трещина и вмятины.

Мы несколько мгновений внимательно осматривали трубу. Сантехник-детектив ждал нашей реакции.

– И что же это означает? – спросил я.

– Это означает, что повреждение вызвано не тем, что кто-то трогал ручки управления. Оно вызвано тем, что по трубе ударили чем-то тяжелым.