Кит Стюарт - Дни чудес

Мы стояли у театра – Ханна и я. Молчаливые и оцепеневшие, мы смотрели сквозь застекленный фасад на небольшую театральную кассу, ныне закрытую и запертую. Вероятно, она больше не откроется. Лето подходило к концу, в воздухе ощущалась первая бодрящая осенняя прохлада. Ветер гнал по парковке большие охапки коричневых листьев, похожие на перекати-поле.

После нескольких дней, проведенных дома, лишь ключ заставил Ханну наконец выйти. Я даже не представлял себе, как много для нее значила Маргарет и как важны для нее были их встречи. А теперь последняя их встреча придала моей дочери сил, чтобы выйти из дому.

– В какое время тебя заберет Салли?

– В любую минуту.

– Ты уверена, что справишься?

– Нет, но мне надо это сделать. А ты чем займешься?

Я приехал собрать некоторые вещи, поговорить с волонтерами и начать заниматься закрытием театра.

– Вероятно, они обзванивают строительных подрядчиков, – сказал я. – Когда здесь что-нибудь построят, то, подозреваю, назовут «Квартал Уиллоу три». Лицемерная дань прошлому.

Ханна скорчила гримасу:

– Театральная улица.

– Драматический переулок.

– Трагедийный тупик…

Последнее название в тот момент было, пожалуй, чересчур многозначительным.

– Мне жаль, – сказала она. – Жаль, что ты не попал на то совещание.

– Тогда у нас были гораздо более важные обстоятельства. Я позвонил на следующий день и объяснил ситуацию, но они не проявили к ней интереса.

Ханна снова поежилась от ветра. Я подумал: что сказать обо всем этом? Как сделать, чтобы это закончилось? Театр закрывается, нам предстоит пересадка маленького сердца, а в остальном все прекрасно, выше голову!

Не в состоянии успокоить друг друга, мы вновь замолчали. Мы были настолько погружены в свои мысли, что, когда с дороги выехала какая-то машина и остановилась на парковке перед театром, оба подпрыгнули. Это не был автомобиль Салли, и я сразу понял, что он не может принадлежать никому из нашей компании, потому что выглядел он новым и сверкающим, на нем не было клейкой ленты и ржавчины.

Едва дверь открылась, как я узнал водителя.

– Привет, Том, – сказала она. – Привет, Ханна.

– Привет, Ванесса, – ответил я. Она выглядела по-парижски модно в длинном сером пальто и шерстяной шляпе с шарфом. Я заметил у нее в руке коричневый конверт формата А4. – Теперь совет лично доставляет извещения о лишении собственности? Приятная деталь. Персональный подход.

– Как дела? – проигнорировав мой ехидный тон, спросила она.

– Все как и следовало ожидать.

– Не могу себе представить, насколько это тяжело.

– Да, не можешь.

– Том, мне жаль.

– Почему вы не могли перенести совещание? В тех обстоятельствах это не так уж много.

– Не так просто перенести совещание совета. Нам предстояло провести обсуждение по десяткам зданий. Тем не менее…

– Но это не обычное здание, Ванесса.

– Приходится оценивать бюджеты, назначать сроки исполнения… Все происходит так быстро, у нас нет лишней минуты. Но я…

– Должен был найтись человек, который выступил бы в защиту театра!

– Такой человек был! Это я и пытаюсь тебе втолковать.

– Кто?

– Я, Том. Это сделала я. Я думала о том, что ты сказал, о том, что это больше чем просто здание, что это символ чего-то более значительного. И я изложила это совету. Я встала в той большой проклятой комнате и сказала, что город нуждается в культурном центре. Сказала, что мы обеднеем, если потеряем его. Вот почему я здесь. Это не много, но я выторговала для тебя какое-то время. Это письмо от главы группы планирования и строительства. Если ты сможешь доказать, что театр имеет непреходящую значимость для местной общины, если вы сможете собрать деньги на ремонт, то совет, возможно, пересмотрит свои планы по реконструкции.

Я взглянул на Ванессу, думая, что она, вероятно, рассердила своих коллег, выступив в нашу защиту. Она посмотрела на меня с выражением того несколько отстраненного, но дерзкого веселья, которое мне запомнилось с нашей первой встречи. Мне нравился этот взгляд. Мне он по-настоящему нравился. Потом я прочитал письмо.

– Им нужен отчет о долговременной общественной значимости театра с детальным подтверждением, а также гарантия того, что здание соответствует требованиям по охране здоровья и техники безопасности. Но отчет нужно представить через две недели.

– Это большее, что я смогла сделать, – сказала Ванесса.

– Времени недостаточно, – ответил я.