Александр Щипин - Бог с нами

Прошло несколько лет. Строиться на месте ушедшей в глубину Левтиновой избы никто не решался, зато взятая оттуда земля стала считаться целебной. Намочив, ее прикладывали к больным местам, пили, разболтав в воде, а зашитая в подол, она уберегала от насильников: в безуспешных попытках задрать такое платье, наливавшееся неимоверной тяжестью, у них отсыхали руки. Но однажды летом, раздвигая редкую выгоревшую траву, дом начал подниматься обратно. После того, как он оказался на поверхности целиком, дверь открылась, и на крыльцо вышел Левтин. За ним появилась та самая девка, держа на руках светлоголового ребенка, с любопытством смотревшего на новый для него надземный мир большими серыми глазами. Когда к дому сбежалось все население правого берега, Левтин в пояс поклонился и благословил собравшихся. После этого все трое снова скрылись за дверью, и изба, покачавшись, словно обрывая корни, стала медленно подниматься в воздух. Тогда прятавшийся в задних рядах Гришка, растолкав толпу, вспрыгнул на оторвавшееся от земли уже на аршин крыльцо, и, что-то про себя прошептав, постучал. Дверь отворилась, и Полбоярин исчез внутри. Обратно он появился, когда дом был уже на высоте двадцати саженей. Гришка постоял на крыльце, перекрестился и шагнул вниз. Изба продолжала подниматься, пока не стала точкой в безоблачном небе, а потом исчезла совсем.

Гришка упал на деревья, поэтому, хоть и переломал все кости, остался жив. Правда, то ли от падения, то ли от всего пережитого, сильно тронулся умом, так что до самой смерти жил скудным в этих местах подаянием и откликался на прозвище Полусвят.

В конце девятнадцатого века верстах в двадцати от Сударушки проложили железную дорогу, через реку перекинули первый мост, и все правобережье присоединилось ко ставшему уже безуездным городом Красносельску на правах по-прежнему неблагополучного, но в целом вполне рядового района. На месте вознесения Левтина и его семьи долгое время стояла часовенка, но в двадцатые годы ее спалили приезжие комсомольцы. Часовня под землю не ушла, а прогорела до конца и, когда все, заскучав, разошлись, осыпалась, подняв долго не оседавшее облако дыма и пепла. Поскольку дом нежегомый, безусловно, был одним из первых лифтов, святой Левтин (в народе его обычно называли Лифтином) превратился в покровителя всего, с ними связанного. Считалось, что, застряв, нужно, прежде чем нажимать кнопку вызова, попросить его о помощи словами:

Полюбовавшись на немую колокольню испытательной башни, где выясняли, может ли система тормозов и ловителей удержать человека от падения, Ольга с Митей двинулись дальше. Они бродили почти час, то сворачивая с улицы Сакко и Ванцетти в Борисоглебский переулок, то выходя через парк Космонавтов к Вознесенской площади, и карликовые зародыши теней, прилепившиеся к ногам в начале пути, приобрели почти человеческие очертания, как будто каждый шаг растягивал их, заставляя расти. Когда Ольга и Митя, наконец, поднялись на Лютую горку, они обнаружили, что там осталось всего три гроба, причем два были пустыми. Их хозяева стояли над третьим, опустив головы и вытянув руки по швам. Они обернулись на звук шагов и посмотрели на подошедших прозрачными глазами, из которых медленно выливалось небо.

— Умер, — удивленно сказал один из них.

Собрания «Молоха овец» проходили на кухне огромного, давно закрытого ресторана, который принадлежал текстильному комбинату. После того как комбинат отобрали у Кисляка, его хозяйкой стала Анна Дмитриевна Логутова, считавшаяся в городе чьей-то то ли вдовой, то ли любовницей. На самом деле ни бывшие мужья, ни любовники давно уже не имели никакого отношения к ее карьере: со своим бизнесом Анна Дмитриевна вполне управлялась самостоятельно, и текстильный комбинат был лишь одним из предприятий ее концерна, причем далеко не самым значительным. Многие вообще удивлялись, зачем ей понадобилось настолько стремительно и безжалостно «отжимать текстилку» (удивлявшиеся обычно были любознательными мальчиками из хороших семей, которые по-детски считали жаргон обязательным атрибутом прожженного профессионала; остальные либо не задавались такими вопросами, либо, действительно будучи профессионалами, обходились без арготизмов). К тому же чуть ли не главный актив комбината — футбольную команду — Логутова за пару лет благополучно обанкротила. На самом деле Анна Дмитриевна просто очень любила фильм «Москва слезам не верит» и с детства хотела быть похожей на его главную героиню. Стремительность лее сделки объяснялась попыткой переломить судьбу после расставания с очередным любовником: почему-то все Гоши, встречавшиеся Логутовой, либо пили на кухне в плащах на голое тело, либо обнаруживали, что для них социальный статус человека выше, чем личный статус, либо слишком хорошо усваивали урок, что против силы всегда может найтись другая сила.