Фоззі - Сопровождающие лица

Не, что ни говорите, а Цыпа счел себя готовым к новому вызову. Значит, надо дать им вилку, выбор: он может написать заметки о кино и о музыке. Вдруг по обоим направлениям возьмут, будет вообще зашибись.

Про кино – есть отличный свежак, «Побег из Шоушенка», а насчет музыки можно написать про недавний концерт «АукцЫона», «Птица» называется, отслушан был тщательно и с удовольствием.

С каждым шагом Цыпа бодрился все больше. Ведь если посудить, раньше была одна-единственная газетенка, тощая «Здравница» с некрологами и программкой, которая не то что про рок, там вообще о музыке нормально не писали, практикуя типичные интервью с заезжими гастролерами в стиле: «Ну, а как вам наш город?», будто те что-то видели, кроме ганделыков с гостиницами.

Размышляя в подобном ключе, на подходе к базару Цыпа фактически утвердился в амплуа авторитетного музыкального обозревателя и представил себя в очках и витиеватом шарфике в первом ряду театра. «И обязательно с персональной пепельницей», – ехидно поддакнула совесть. «Отлезь, гнида», – отмахнул ее Цыпа цитатой из классики и причалил на базар.

Филиппыч вообще-то не был профессором. Он трудился каким-то полупокером на станции космического слежения [12]до тех пор, пока следить стало не за кем. Более того, он был и не Филиппычем, а урожденным Ильей Давыдовичем, но Цыпа как стал рядом с сигаретами, так практически сразу и перекрестил его в Филиппа Филиппыча, потому что был под большим впечатлением от «Собачьего сердца», каковое мог цитировать по поводу и без него с любого места.

Вот подойдет кто-то к профессору с утра взять чекушку, открутит сразу, хлебнет из маленькой, даже от дольки лимончика откажется и пойдет себе на работу. Профессор тогда сразу косит глазом и вбрасывает шайбу: «Стаж». Цыпу два раза просить не надо, он сразу отзывается: «Вы полагаете?» «Нечего и полагать», – поддержит Филиппыч. И обоим хорошо, потому что есть рядом понимающий человек, с которым и длинный бестолковый день – не день, а приятно проведенное время.

Окрестные барыги так вообще приняли их игру за чистую монету и называли профессора кто Филиппом, кто Пылыпычем, не подозревая о подоплеке. Профессор в их ряду явно выделялся: высокий, усатый, с копной седых волос, ну чистый Менделеев с плаката в кабинете химии. А Цыпа при нем – как молодой специалист, практически Борменталь.

Филиппыч торговал приличным алкоголем, то есть не бодяженными закрутками, а товаром с акцизом, вплоть до шампанского и ликеров. Профессор петрил в организации труда и почитал свою разливайку кафе – прибил на палке фанерку с надписью «Я догоню», а товар раскладывал не только на прилавке, но и на двух больших сетчатых тележках, на которых, как показывали в кино, собирают покупки в больших нью-йоркских магазинах. Ничего подобного в нашем городе, конечно же, не было: тележки эти, видимо, припер из загранки какой-то хозяйственный моряк.

Профессор раскладывал все аккуратно, от простого к сложному, сдачу считал вслух, причем моментально, чем подкупал нервного покупателя. Сам он выпивал в меру, владел методом «по десять капель», учет вел строго, не крысил, так что был у держателей базара на хорошем счету. Что называется, человек на своем месте.

Вот и сейчас Цыпа еще возился с коробками, придерживая ногой лоток, а профессор уже наливал первой волне клиентуры, которая, как известно, спешит поправить здоровье по дороге на работу.

– Филиппыч, а я ж курить бросил, – вместо «здрасти» запустил Цыпа.

– Зарекалася свинья какашек не есть, – парировал профессор, и обоим стало хорошо, как это бывает в игре «Что? Где? Когда?», когда знатоки выкатали сложный кон и жмут друг дружке руки, радуясь, что так вышло.

Чуть позже, когда Цыпа разложился, а работяги схлынули, обнаружилось окно и для нормального разговора.

– А меня, слышь, в газету сегодня позвали.

– Это в «Здравницу»? Совсем что ли Агафонов с ума сошел на старости лет?

Цыпа улыбнулся, предвкушая эффект от сюрприза.

– Не, новая, тока открывается, «Житие мое» будет называться.

Филиппыч не подкачал:

– Они б еще «Пес смердящий» обозвались.

Заржали оба, к профессору подошел мужчина с мутным взором, долго сиськи мял, но отканал ни с чем, дорого, видать.

– А кто?

– Да хер его знает, вроде Алеша какой-то.

– Интересненько-интересненько. Ну, и в каком амплуа?

– Думаю по культуре пойти, кинишки там свежие, музончик. – Цыпа сиял как новый чайник – так был доволен собой.