Александр Лиса - Повелитель Песков

— Здравствуйте, Алексис. — мысленно произнес я.

— Здравствуй, странник. — ответил мне разум.

— У меня получилось? — спросил я.

— Это не нам решать. — также нейтрально ответил он, однако я всем своим существом ощущал разнонаправленной эмоций, переполняющих его.

— Вы не один. — скорее констатировал, чем задавал вопрос сказал я.

— Да. — ответил разум, и что-то в нем поменялось. Интонация голоса оставалась прежней, но вот манера разговора изменилась.

— Привет Саша. — так же ровно прозвучало у меня в голове.

— Привет Антон. — несколько растеряно ответил я. — Извини, что так вышло.

— Так должно было случится. — ответил Антон с ноткой огорчения. — Мне жаль, что я обманул тебя. Однако когда-то давно я сделал свою выбор, и считал, что назад дороги нет. Оказалось, что я зря боялся смерти, потому что ее нет. — продолжил он. Я стал ожидать бравады Пэлла. Выждав пару минут, я понял, что ее не будет, после чего мысленно задал один единственный вопрос, который меня волновал сильнее всего.

— Что дальше?

— Жизнь. — ответил мне Алексис. — Остров живет нами, а мы им. Мы зависим друг от друга, однако ты что-то другое. Твоя жизнь не зависит от этого острова, потому что в тебе нет ни его песка, ни его вод. Живи.

— И приходи иногда к Тенерису. В его храме мы можем иногда общаться. — добавил Антон.

— И все? — отчаянно спросил я. Мне не верилось, что все могло так быстро и с одной стороны просто закончиться.

— Нет, не все. — продолжил Алексис. — Спасибо тебе, странник. Спасибо, Повелитель Песков. Я вновь обрел друга. — закончил он, и какое-либо присутствие постороннего разума исчезло.

Я направился в сторону берега, не оборачиваясь, не боясь возможной атаки и не следя за успехами своей армии. Я ступал по песку, чувствуя его возбуждение от выигранной войны.

Война — удел сильных и уверенных в своих силах полководцев, которых мудрые либо самонадеянные правители посылают завоевывать новые земли, или оборонять государства. Война — шахматная партия двух вдумчивых воинов, которые рассчитывают каждый шаг и пытаются предугадать шаг противника. В войне важны такие качества, как рассудительность, тактика и уверенность в своих силах. Слабые и неуверенные полководцы никогда не одерживали славных побед, оставшихся в истории и донесшихся до наших дней в былинах и сказаниях. Правитель может быть глуп и эгоистичен. Полководец же не имеет на это право, потому что каждая его ошибка стоит ему потерянных жизней солдат, которые пошли за ним в бой и поверили его словам о долге и чести, доблести и отваге, мужестве и решимости стоять до конца за Родину и Царя.

Мне никогда не хватало терпения для рассудительной игры в шахматы. Возможно, у меня не такой уж аналитический склад ума, а возможно, я просто ее не понимаю. Тем более я никогда не получал удовольствия от насилия, и не важно, происходит оно на моих глазах без моего участия, либо меня вынуждают драться. Я не боец, не воин, и тем более не полководец. Однако мы смогли, мы победили, мы защитили этот остров.

Выйдя на берег, следы прогремевшей только что битвы видны не были, однако посмотрев в глаза жителям и войнам я понял, что не там их ищу. Следы бывают не только в виде багровых пятен на желтом песке, разрушенных шатров и горящих бойниц. Следы этой битвы — глубоко в душе, отражались в глазах каждого жителя и безмолвно кричали о горечи потери.

Мое маленькое войско не ликовало от разгрома врага, не пело праздничных песен и не бросало в небо копья. Мой войско, окутав горизонт острым взглядом, роняло тихие слезы скорби по тем, кто отдал за эту победу намного больше, чем имел. Жизнь родных и товарищей стала ценой их свободы и жизни на этом острове, и все это прекрасно понимали.

Я не находил слов, а после мгновения раздумий не стал говорить им ничего, просто пройдя рядом и заглянув им всем в глаза. Они кивали мне в знак благодарности, а я дотрагивался до плеча каждого, принося молчаливые соболезнования. Нам еще много предстоит сделать вместе, как минимум проститься с героями этой битвы, но сейчас я решил их оставить наедине с душами тех, кого сегодня не стало.

Подойдя ко входу в деревню, к тем стволам Тенериса с серой кожей корой, что так пугали меня в мой первый день, я заметил Киру. Взгляд ее не был направлен вдаль, а смотрел на меня. С глаз катились слезы, а внутри них была такая пугающая пустота, что я застыл на месте.

— Кира… — выдохнул я, однако она ответить ничего не могла, лишь продолжала лить слезы. С огромным усилием, на подкашивающихся ногах, я добрел до нее, сделав всего пару шагов, после чего она бросилась ко мне, крепко обняв и разревелась у меня на плече. Невольно к глазам подступили слезы. Небо таким же голубым куполом окружало нас. Слабый ветерок раскачивал огромные листья Тенериса. Солнце жгло спину и голову, однако это было абсолютно не важно, потому что Кира, ставшая мне родной, оплакивала невосполнимую потерю, о которой я никак не мог решиться спросить, потому что знал, что один из вариантов ее ответа я просто не переживу.