Александр Лиса - Повелитель Песков

— И поет на свадьбе. — добавила Кира. Достала блин своими шутками!

— После произнесения клятв молодые могут начать жить вместе в одном шатре, и никто более не может им указывать, как строить их семью. — не замечая шуточек дочери продолжила Эллирия, — Клятва считается состоявшейся, если Тенерис признал откровенность желания молодых.

— Это что еще такое? — снова удивился я.

— В знак чистоты их желаний, бутоны цветов, повязанные у них на шеях, распускаются и начинают цвести. — серьезно ответила Аника. М-да блин, встрепался. Ну уж не подведи, друг Тенерис.

Приготовления не заставили себя долго ждать, к тому же ими в большей степени занимались девочки. Я же сидел перед входом в свой шатер и ожидал начала войны. Ну не готов я к свадьбе! К чему так торопиться? Не собираюсь я погибать на войне и вернусь живой и невредимый, тогда бы и сыграли… по моей пьяни. Но, ответ был дан, выбор сделан. Хотели руки дочери? Вот вам рука, за остальным позже придете, как расписку напишете.

Что же во мне противилось этому событию? Девушка любимая, семья хорошая, мать — Провидица, сестра — военная. Приняли в семью хорошо, к тому же и симпатичные все, даже придраться не к чему. Так что же не так? Может быть дело в отсутствии выбора? Ведь в любом случае я для себя представлял, что наши отношения закончатся свадьбой. Я же хотел от нее детей? Хотел, и не одного! Однако все случилось несколько раньше, чем я запланировал, отсюда и неловкость, страх и неуверенность. Я же ее люблю? Люблю. Детей хотел? Хотел. Получите, распишитесь. Решение окончательное и обжалованию не подлежит.

Из раздумий меня вывела детская трель, доносившаяся совсем рядом. Обойдя свой шатер, я увидел трех детишек, лет пяти-шести, играющих на полянке между шатрами. Смугленький мальчуган, самый старший из всех, разводил руки в стороны и кричал: «Я повелитель Песков! Бойтесь моей силы, вам меня не поймать», а две девчонки помладше пытались его ухватить и повалить на песок, крича: «Мы тебе не подвластны, Перрис», и с криками бросались на него. Я популярен. В меня играют дети. Круто!

Вернувшись ко входу в шатер, я заметил Киру, направляющуюся ко мне и пошел ей на встречу.

— Все готово, Алексис. — сказала она мне. — Аника с мамой в своём шатре. Ты готов? — подняв одну бровь спросила она.

— Костюма парадного нет, буду в повязке, ничего? — осмотрев себя отшутился я, но снова неудачно.

— Чего у тебя нет? — испуганно переспросила Кира.

— Ничего у меня нет! И живу я по доверенности. Я голодранец! — снова вырвалось у меня. Кира непонимающе смотрела на меня.

— Тебя так в твоем мире называли, Голодранец? — вполне серьезно спросила она. Вот нахватало еще, чтобы это прозвище приклеилось!

— Я пошутил, Кир. Пойдем, я давно уже готов, волнуюсь просто и несу всякую чушь. — попытался успокоить ее я.

— Не волнуйся, все будет хорошо. Я тебе этого не говорила, но… вы отличная пара, и я очень рада за вас! — сказала она, после чего мягко взяла меня за руку и повела к шатру.

Зал Храма Тенериса не изменился с того момента, как я последний раз тут был. Было это, скажем, вчера, однако из изменений лишь выровнявшийся пол и вставшие в нем на место плиты. В остальном — темновато и мрачновато. Церемония казалась мне скучной, но для Аники это был важный шаг в жизни, и я старался быть серьезным.

Мы шли рука об руку, в своих обыденных одеяниях: я в набедренной повязке из листьев Тенериса, она в подобие платья из того же материала. Фабрика одна, дизайнер тот же. Впереди нас гордо шла Эллирия, надевшая полупрозрачную сетку, в которой я увидел ее впервые. Сзади меня шла Кира, у которой на вытянутых руках лежал большой лист, на которой в свою очередь покоились две ленты связанных между собой бутонов — цветов Тенериса. Вспомнив, что цветы должны раскрыться при подтверждении чистоты клятв я снова стал переживать. Подойдя к сердцу Тенериса, я мельком взглянул на Анику, и по выражению ее лица понял, что она впервые спустилась в Храм и раньше тут не была. Она с таким трепетом смотрела на пульсирующее сердце, что мои переживания и страх ушли на второй план, и я крепче сжал ее руку в знак подбадривания.

Эллирия остановилась, опустилась на колени и преклонила голову к черным камням пола, а мы в свою очередь просто опустились на колени. Стоять на коленях на этих ровных и твердых плитах было очень неудобно, и отчасти больно. У меня промелькнула мысль тихо превратить колени в песчаные, чтобы не чувствовать дискомфорта и полностью предаться клятве, однако вспомнив, что у Аники такой возможности нет, я передумал и счел это неуважительным и подлым.