Игорь Фёдоров - Две истории

Стол, заваленный бланками и журналами, освещенный светильником, пустовал.

— Ау — негромко позвала Катя.

Никто ей не ответил, ни одна фигура под простыней не пошевелилась. Но почему-то стало страшно.

Совсем сбитая с толку, Катя прошлась вперед, в надежде, что на столе окажутся ключи от ординаторской. Если она их не найдет, в таком случае будет абсолютно непонятно, что она здесь делает и как ей выбраться отсюда хоть куда-нибудь. Подойдя к столу, она с облегчением вздохнула — на столе лежала связка ключей. И один из них наверняка будет нужным.

Но как только Катя взяла в правую руку ключи, в коридоре послышались шаги, громкие и отчетливые. Шаги хозяина. Они становились все громче, а вместе с ними громче стучало Катино сердце. Катя почувствовала, что этот человек несет с собой вечную боль и обреченность. И чем ближе он приближался, тем труднее Кате было дышать.

Рана вдруг напомнила о себе, место пореза сначала защипало, потом обожгло, будто к нему приложили раскаленное железо. Катя поморщилась от боли, а на повязке проступила кровь.

Человек в коридоре уже подошел к двери и взялся за ручку. Катя нажала выключатель на лампе и тут же, заметив нечто интересное, включила. В журнале, уже запятнанном ее кровью, она увидела свою фамилию в конце списка пациентов. Дата поступления пока что отсутствовала.

Дверь открылась и Катя закричала.

Чего только не присниться в бреду, подумала Катя, глядя в огонь. Хотя таких страшных снов ей никогда не снилось. Бр-р.

Она открыла глаза и увидела, как кто-то темный и большой склонился над ней, внимательно разглядывая, будто экспонат в музее, затем медленно выпрямился и растворился в ночном сумраке.

— Вы живы? — спросила ее подбежавшая женщина в белом халате, — Ой, что я говорю?

Катя, часто дыша, только кивнула.

Она снова лежала в реанимационном отделении, но на этот раз была привязана ремнями за-руки, за-ноги к каталке и под простыней не чувствовался халат. Вот это было уже более логичным, учитывая причину ее нахождения здесь. С правой стороны стояла капельница с темно-красной жидкостью в полиэтиленовой упаковке с надписью группы крови. В ушах все также продолжало стучать, голова кружилась, но смерть на своих черных крыльях пролетела мимо. Судя по всему.

— Сейчас позову врача, — сказала женщина и направилась к дверям, — вы сейчас так кричали.

Попробуй тут не закричать, подумала Катя, разглядывая пространство над собой, не выглянет ли кто-нибудь из темноты. Но больше гость из параллельных миров ее не беспокоил.

Страх прошел, как обычно он проходит после пробуждения от дурных снов. Тихо и незаметно.

В палате находилось еще два спящих человека, видимо не слышавшие ее криков из-за принятого снотворного. Эта реанимация была небольшой, да и выглядела более реальной, чем предыдущая.

В палату вошел мужчина в сопровождении уже знакомой женщины. Этот врач оказался более строгим — он сразу же отказался звонить родителям, даже ради самых благих намерений.

— Ваши родители звонят каждые день в восемь утра в течение недели, пусть поспят.

— Недели? — изумилась Катя.

— Восьмые сутки пошли, — уточнил врач, прощупав пульс и посмотрев глазное яблоко, — сейчас вам дадут снотворное. Поспите.

— Я уже выспалась.

— Мы ничего лишнего не делаем, — мягко сказал врач, — и вы отсюда не сможете уйти, даже если напишите отказную. Попросту не сможете. Верите?

— Верю, — кивнула Катя.

— Покой, вот что вам сейчас нужно, а родителям я обязательно передам привет. Ремни не жмут?

— Может их развязать? Я хулиганить больше не буду.

Врач отрицательно покачал головой:

— Вы у меня вызываете доверие, но я тоже немало повидал за свою жизнь.

Катя осталось только покориться, и вскоре она провалилась в беспамятство, как камень падает в озеро, и также медленно опустилась на дно теплой пустоты.

За следующие три дня она узнала много интересного. Во-первых, вены тоже надо уметь резать. Об этом ей сообщила медсестра, но открывать тайну не стала. Зато сообщила, что ад существует только для самоубийц, то что «делай выводы, сестренка». Во-вторых, не столько поучительно, сколько для проформы — она не суицидник, а суицидент. Оправдывает ли это Катины действия? Нет. А в-третьих…

— Мама, увидев тебя, потеряла сознание и разбила голову, — поделился отец, когда они уселись на диванчике возле сестринского поста.

Правильно ли он начал разговор, кто знает, он не психиатр. Катя хотела что-нибудь сказать, но слова застряли в горле.