Игорь Григорьян - Иллюзия

— Но что они здесь делают? Что это значит? Каковы их свойства? — я не понимал, как Время, которого в принципе нет, может обладать какими-то кристаллами.

— Это значит что этот Мир, Мир, который мы создали самостоятельно, используя ваш прекрасный зонт, подвергся заражению. Этот Мир заражен Временем.

— ??? Но как оно сюда проникло?

— Мысли, мысли, мысли! Ваши мысли! Только оттуда, только из ваших мыслей, больше неоткуда. Дело в том, — Агафья Тихоновна еще была напряжена, но уже пыталась улыбнуться, — что только в вашем Сознании может быть этот вирус.

— Только в моем?

— А в чьем еще? Артак — дракон, он вне всего, и конечно уж вне Времени и Пространства. Он прошел долгий путь и не подвержен никакому влиянию извне, понимаете? Он продвинулся в познании гораздо дальше нас с вами, — Агафья Тихоновна глубоко вздохнула, — кстати, возможно, именно поэтому он все время молчит.

— Так он говорящий??? — я резко повернулся к Артаку и невольно вскрикнул.

— А вы как думали, — акула засмеялась, — конечно, он говорящий. Но в отличии от нас он прекрасно знает что слова — ничто по сравнению с мыслями. Поэтому он предпочитает думать. Это его осознанный выбор.

— А вы? Ваше Сознание не могло принести содержимое этих кристаллов?

— Мое сознание? Сознание сказочного персонажа могло принести все что угодно, тут вы правы, но мое Сознание строго ограничено вашим воображением. По сути я — это вы, только без ваших собственных, придуманных вами же ограничений.

— Каких ограничений?

— Социальных. Общественных. Публичных. Да каких угодно. Даже умственных.

Акула неосознанно потерла плавниками, как пальцами, будто в поисках нужных слов и объяснила:

— Простых и привычных вам субъективных человеческих ограничений, которые каждый человек определяет для себя сам. Например, когда вы говорите себе — это я не смогу сделать, вы выстраиваете непреодолимую стену, мастерите препятствие, то есть ставите сами себе ограничение. И, в конце концов, соответственно, действительно не можете.

— А вы?

— А я могу все, — акула блеснула глянцевым лаком и засмеялась, — ибо мое-ваше Сознание не ограничено. И именно по этой причине я знаю тоже все.

— Выходит и я знаю.

— Знаете. И всегда знали. Но для того чтобы докопаться до этого знания необходимо избавиться от искусственных преград, разрушить ваши собственноручно выстроенные стены и пройти к Свету.

— Я понимаю.

— Это хорошо, что понимаете. Надеюсь, вы также понимаете и полностью осознаете всю сложность данной процедуры.

— Сложность? Но в чем?

— Разрушить то что сам построил всегда сложно. Ведь, согласитесь, жалко рушить то, на что ушла вся ваша Жизнь.

— Вы думаете, я только и занимался тем что строил границы?

— Думаю, да, — Агафья Тихоновна усмехнулась, но как-то примиряюще, и добавила:

— А что вы еще могли делать, живя в социуме? Только подстраиваться под него.

— И это всегда плохо?

— Нет. Это не всегда плохо. Но это всегда ограничено.

— А сейчас?

— А сейчас ваша компания, ваш социум — это ваши мысли, — она кивнула на Артака, — ваши слова, — акула присела в почтительном реверансе, показывая на себя, — и ваши действия, — плавник Агафьи Тихоновны уперся мне в грудь, четко указывая на хозяина действий, — и поверьте — это самая лучшая компания, для того чтобы снести все стены и начать уже наконец-то видеть дальше. Сквозь выдуманные вами же, ну или всем человечеством, границы.

Я ненадолго задумался и признал что Агафья Тихоновна была, как всегда, права. Мы сами ограничиваем себя во всем. Сами ставим себе палки в колеса. Сами запрещаем себе пробовать. Сами говорим что не получится. И сами подтверждаем свои догадки. Сами и Никто кроме нас. Никто.

— Да, именно Никто. Именно этот Никто и сидит в вас, ожидая когда его выпустят, — Агафья Тихоновна продолжала читать мои мысли, что лишний раз доказывало ее слова, — именно этот Никто ждет вашей отмашки чтобы показать вам же всю красоту реального Мира. Сидит в вас и в каждом другом, отдельно взятом человеке. В любом человеке. У кого-то Он уже смог обрести свободу, у кого-то он вот-вот выйдет наружу, а у кого-то Никто спрятан глубоко и надежно. Но он есть, этот Никто, его не может не быть. И когда-нибудь каждый человек станет свободным, выпустив его из тюрьмы своего Сознания.

— Я понимаю, понимаю, понимаю, — я твердил одно и тоже слово как заезженная граммофонная пластинка, не понимая до конца сути сказанного, но мне казалось что оно, понимание, где-то тут, рядом, и что я вот-вот схвачу его за хвост.