Игорь Григорьян - Иллюзия

— Потому что Времени нет, — Агафья Тихоновна небрежным тоном напомнила мне самую главную мистификацию человечества, — и именно поэтому все происходит так как должно происходить. Точнее все уже произошло, понимаете? Все, что вы можете вообразить, нафантазировать или изобрести, уже есть. И все что должно случиться — обязательно случится. Уже случилось. И прошлое, — акула посмотрела мне прямо в глаза, — и с этим вы, конечно, не будете спорить, и настоящее, и с этим тоже трудно не согласиться, хотя нельзя сказать однозначно что настоящее уже было, и, наконец, будущее. Все уже случилось. В одном мгновении. В одном вечном мгновении, в котором мы все и находимся. Только это мгновение и реально. Другое дело, что особенности вашего восприятия не позволяют показать вам все и сразу. Мозг как бы пролистывает уже существующие страницы одну за одной, создавая иллюзию Времени.

— Будущее тоже уже было? — я помнил наш диалог о Времени, но все это никак не могло прочно и плотно уложиться в моей голове, однако и начинать разговор об иллюзорности Времени еще раз, тем самым подтверждая свое невежество я не хотел.

— Будущее тоже было, — акула радостно потирала плавники, — а точнее есть. Прошлое, настоящее и будущее есть прямо сейчас и прямо здесь. Они тесно и неразрывно связаны, помните? Будущее в точно такой же мере определяет наше прошлое, как и наоборот!

— И это значит что сама эволюция предопределена заранее?

— Да. То что должно случиться — обязательно случится.

— Даже если через миллиард лет?

— Нет, что вы. Все случается только сейчас. Другого момента никогда нет и не будет, по крайней мере в вашем, равно как и в моем маленьком самосознании.

— Все случится?

— Да. И способность сравнивать и вешать ярлыки тоже останется в прошлом, как, например, в прошлом остались волосы, растущие по всему телу человека.

— Значит ли это что процесс эволюции затрагивает не только видимые нашему глазу изменения — волосы, цвет кожи, количество зубов и пальцев, но и невидимые глазу, однако столь же, если не более, важные изменения Сознания? И что механизм материальных и нематериальных изменений одинаков?

— Конечно да! Ваше Сознание — такой же материальный объект, который изменяется из поколения в поколение, просто эта материя слишком тонка, она неразличима глазу. Но я не исключаю, что когда-нибудь человек сможет читать материю Сознания точно так же как сейчас читает открытую книгу. И вот тогда все станет на свои места. Точнее должно стать. Как говорится, невозможное станет возможным, — Агафья Тихоновна утвердительно и резко кивнула головой, будто стряхнув с себя невидимую пыль и добавила, — ну а пока что человечество живет во лжи, оно придумывает несуществующие вещи, дает им имена, оно заменяет реальность своим индивидуальным восприятием, в конце концов, оно уже заменило саму Любовь, эту колыбель мироздания, страданием или болью, это уж как вам будет угодно.

— Да уж, — акула замолчала и некоторое время мы сидели молча, думая каждый о своем.

Артак, внимательно слушавший наш разговор посмотрел на меня, потом на акулу, перевел взгляд на ослепительные диски солнц, но не издал ни единого звука. Он двигался все медленнее, пока не остановился совсем, рассматривая что-то на поверхности кометы. В этой ее части, то здесь, то там, были разбросаны какие-то белесые, почти не видимые глазу, маленькие прозрачные камушки. Казалось, они были живые, и если поднести камушек близко к глазам и смотреть достаточно долго, как это и сделали мы с Агафьей Тихоновной, сквозь прозрачную материю можно было заметить структуру этого кристалла, и она видоизменялась прямо на глазах, а если сказать точнее, то изменялась не она, а что-то в ней. Изменялось, двигалось. Медленно, но изменялось. При этом внешний облик камня оставался точно таким же, каким и был. Изменения касались только внутренних процессов жизни кристалла. Артак, медленно передвигаясь по астероиду, выискивал эти небольшие камушки и сгребал лапой в одно место.

— Что это? — я поднес один из кристаллов близко к глазам и рассматривал его пытаясь словить закономерность во внутренних изменениях кристаллической решетки. Однако, то ли закономерность была слишком сложна, то ли она отсутствовала вовсе, но мне это не удавалось. Все изменения были уникальны и, если верить моим глазам и восприятию, не повторялись.

— Кристаллы Времени, — Агафья Тихоновна медленно подплыла к нам с Артаком, и как мне показалось, с опасением следила за нашими действиями.