Татьяна Лебедева - Бандеровка

— Это что? Вы журналист? — он вытащил ее пресс-карту.

— Да, — от его тона Богдане вдруг стало не по себе.

— Информацию здесь собираете?

— Нет! Я по личным делам, по семейным еду!

— На Майдане стояла? — парень вдруг перешел на ты.

— Я… да, стояла…

— Камни, «коктейли Молотова» в «Беркут» бросала?

Богдана молчала.

— Задержана! Пойдем, поговорим, — он взял ее за локоть.

— Не имеете права! — Богдана попыталась выхватить руку.

Тут же подбежали еще двое мужчин в военном и, не церемонясь, схватили ее и чемодан. Из раскрытого чемодана посыпались вещи. На асфальт выпала футболка с Бандерой и распласталась по нему ярким ядовитым цветком. Таможенник медленно поднял ее.

— Так ты бендеровка! — он ухмыльнулся и покачал головой.

— Бендеровка! — крикнула женщина в очереди.

— Поймали бендеровку, тварь! — понеслось дальше в толпу. — Держи ее, суку!

Ее быстро увели в закрытую машину и отобрали телефон. Возле дверцы к ней подскочил полный мужчина в штатском с перекошенным лицом и заорал на ухо: «Я б тебя сам лично убил, фашистская мразь! Когда тебя отпустят, я тебя поймаю и утоплю в речке!» Его оттолкнули, Богдане надели на голову мешок.

— Пожалуйста, — она заплакала. — Это недоразумение. Я еду к мужу в Россию. Я просто обычная девочка, посмотрите на меня! Я ничего не сделала! Я даже толком не понимаю, что здесь вообще происходит! Умоляю вас, вы же все нормальные люди! Я вам в дочери гожусь! Вы же сами знаете, что так нельзя. Это не по-человечески! Пожалуйста, отпустите меня!

Никто ничего не отвечал ей.

— Подумайте, что вы делаете? Это же преступление! Нас просто натравили друг на друга, как собак, заставили ненавидеть. А вы схватили ребенка и рады! Я обычная киевлянка, как тысячи и миллионы других. Я не фашистка, не нацистка, не бандеровка! Это все миф, придуманный для того, чтоб вы нас ненавидели, чтоб была война. Разве она вам нужна?

— Помолчи! С тобой поговорят, когда нужно, — отозвался один.

— Можно мне позвонить мужу?

— Нет!

Богдану трясло. Руки и ноги ходили ходуном. Когда ее высаживали из машины, она почувствовала, что не может идти. Тогда чья-то лапа железной хваткой взяла ее за плечо и потянула вперед, она же и удерживала в воздухе, когда у Богданы заплетались ноги или она спотыкалась. Через несколько метров они остановились. «Голову!» — крикнул мужчина. Богдана не поняла. Ей резко наклонили голову, и прохлада и сырость подвала пахнули ей в лицо. За шкирку ее свели по ступенькам и посадили на стул в углу.

— Еще одна шпионка прибыла! — гаркнули рядом.

— Попалась? Ну пусть посидит, подумает!

Мешок сняли. Когда мужчины ушли, Богдана осмотрелась. У правой стены на широкой скамье сидела женщина. В темноте не было видно ее лица.

— Что они со мной будут делать? — спросила Богдана.

— Допрашивать, — ответила та глухо.

— Бить будут?

— Не знаю. Будут угрожать, морально давить.

— Они… изнасилуют меня?

— Откуда я знаю, меня пока не насиловали.

— А вы давно здесь?

— Позавчера привезли утром.

Спрашивать «за что?» казалось Богдане глупым, она понимала, что ни за что, так же, как и ее. Оттого, что рядом есть другая такая же женщина, становилось чуть спокойнее.

— Как вас зовут?

— Ира.

— Меня Богдана. Вы тоже журналистка?

— Да. Снимала в Счастье, в Донецке. А здесь не получилось.

— Вас уже допрашивали?

— Если это можно назвать допросом, — усмехнулась она. — Меня сначала заперли в комнате в административном здании. Где-то здесь, неподалеку, в каком-то поселке. И проводили со мной разъяснительную беседу. Говорили, что я их гостья!

У нее снова вырвался смешок.

— Какая гостья, если я сижу взаперти? Потом просто угрожали. Рассказывали про химическое оружие, которое якобы использует украинская армия, зарезанных детей. Мол, украинский военный идет по улице, хватает первого попавшегося мирного жителя и вспарывает ему живот. Труп — в одну сторону. Кишки — в другую. Я просто слушала, ничего не отвечала. Потом перевезли в этот подвал.

Они помолчали.

— Я даже не смогла никому сообщить, — тяжело вздохнула Богдана.

— Ничего, скоро канал начнет искать. Они занимаются этим вопросом, если журналист не выходит на связь.

— Я не по заданию. Я уволилась перед выездом.

Время в темноте тянулось очень медленно. Солнечные лучи не проникали в подвал. Только из коридора, из-под двери, просачивался свет от тусклой лампы. Изредка слышались низкие мужские голоса. Богдана встала и прошлась по подвалу. Он был небольшой, примерно три на три метра. Но тут же почувствовала слабость и снова села на стул. Тревога внутри, как черная дыра, высосала из нее всю энергию.