Таня Д Дэвис - Полёт фантазии, фантазии в полёте

Ну ничего, я женщина русская, а про силу русских женщин всем известно, правда, изба и конь иногда трансформируются в джип и коттедж, ничего, главное суть — мы по-прежнему сильные и «нам нет преград ни в море, ни на суше», особенно если речь идет о спасении любимого. Так что спасать надо срочно этого иностранца, моего «бедного зайчика». Но как? «Не пиф, не паф, не ой-ой-ой» здесь не прокатит, здесь другие, более действенные слова нужны.

И вот как-то в стотысячный раз читая замечательную концовку этого рассказа, когда мальчик находит волшебную фразу «не пиф, не паф, не ой-ой-ой», на меня снисходят нужные слова, именно те, которые наверняка помогут сохранить этому далекому мужчине жизнь. Такое волшебное заклинание. И я быстро, в три секунды, записываю магический текст, который и привожу ниже.

На душе сразу становится спокойно и радостно. Ура, I did it, не погибнет теперь тот незнакомый мужчина, «мой зайчик», спасется. Пусть даже поезд попадет в крушение, не страшно, он все равно выживет, потому что отныне всегда будет под надежной защитой моих верных слов, слов готовой на все ради любви русской женщины.

— Ну что, баб Тань, спасли мы бедного зайчика? — выводит меня из затянувшихся размышлений внук.

— Спасли, Санек, спасли, и все теперь у него будет замечательно.

Таня — неисправимая оптимистка, наверное, потому что до двух лет пила материнское молоко, а первой серьезной прочитанной книгой была советская фантастика, в которой рассказывалось, как на самом деле должен быть устроен мир — без войн, без голода, без вранья. Разумные красивые любящие люди, превратившие землю в Сад.

Несмотря на то, что суровая реальность постоянно пыталась убедить Таню в обратном, она упрямо твердила свое «ну и пусть» и с улыбкой шагала по жизни. Спотыкаясь, падая, набивая шишки, но все равно вперед. Вперед и выше. На самую прекрасную белоснежную вершину — такую, на которую она однажды взобралась в Альпах.

Когда ей было четырнадцать, мама разбилась на машине. Ну и пусть, зато мама останется для нее навсегда молодой и красивой. Как Гагарин. Без морщин и потухших глаз, но с удивительной улыбкой. А она все равно будет помнить, какие у мамы были мягкие и теплые руки и как мама гладила ее по голове.

Когда Таня училась на пятом курсе, от инфаркта умер отец, инженер-конструктор военных ракет. «Тополь-М», «Булава», «Молодец» — такие названия симпатичные, а несут смерть. Устало папино сердце, не выдержало бесконечную нервотрепку: неудачные пуски, разносы начальства, гибель товарищей на пусковой площадке при взрыве ракетного топлива. Зато теперь отдохнет, все равно она его голос всегда слышать будет: «Не унывай, Танька-Встанька, вперед и выше». Keep calm and carry on.

В двадцать три собралась замуж, прямо накануне свадьбы изменил жених. Естественно, с лучшей подругой. Ни жениха, ни подруги. Ну и пусть. Даже к лучшему, вовремя рассталась с ненадежными людьми. Другие найдутся.

После многих лет счастливого брака в один день умер муж, по-глупому, из-за врачебной ошибки. Накануне они вместе ездили в садовый центр, купили куст сирени «Красавица Москвы» с бело-розовым цветом. На следующий после похорон день Таня посадила сирень у любимой скамейки мужа на даче. Там, где Влад и хотел. В голове звучал голос Дениса Майданова: «И через день возродившись сиренью, я обниму тебя, кроной шумя, ты будешь знать, что я твой добрый гений, я буду знать, что ты любишь меня».

Никак не могла найти садовый удлинитель, муж всегда сам убирал на зиму. Под утро приснился сон: Влад сидит на своей любимой скамейке, улыбается и говорит: «Да не волнуйся ты, Тань, со мной здесь все в порядке. А удлинитель — на чердаке справа в зеленом пакете». Проснувшись, Таня поднялась на чердак и обнаружила зеленый пакет с удлинителем.

В Ереване купила чудную картину: букет сирени на фоне открытого окна с развевающейся занавеской. Окно на картине — совсем как окно у них на дачной веранде. Таня повесила картину и успокоилась: действительно, как это она раньше не додумалась? Ну и пусть, что Влада сейчас здесь нет. Зато теперь у нее есть это окно на картине, за которым их дачный сад, и она знает: муж просто вышел в сад — посидеть на любимой скамейке. И она к нему тоже когда-нибудь выйдет вот так посидеть.