Артём Сошников - Вот мои селфи

Беспокойство преследовало Олега ровно сорок четыре дня, до первого сентябрьского циклона. Семеня с работы домой, Олег осознал, что огромный черный зонт великолепно скрывает его от внешнего мира. «Вот теперь заживу» — подумал Олег и стал носить зонтик постоянно.

Люди покрутили пальцем у виска (свихнулся, бывает), начальство махнуло рукой (дебет с кредитом сходится и ладно), жена вообще ничего не сказала, потому что была глухонемая.

Только Олег успокоился, как его настигла новая неприятность — окончательно испортилась семейная жизнь.

Ольга Всеволодовна Скойбеда устала от невнимательности и безразличия мужа. Наготовишь борща, сунешь под зонт, он пожуёт-пожуёт, кивнёт в знак благодарности — и в спальню, читать журнал The Economist. Ляжешь спать, прижмёшься бёдрами, а он отвернётся к стене и колется кончиками зонта.

Подумала-подумала Ольга Всеволодовна, собрала вещи и ушла с утра пораньше к другому мужчине. И случайно захватила с собой обе связки ключей.

Олег Всеволодович три часа искал ключи, а потом плюнул и решил никуда не идти. «Мне, в принципе, и так хорошо» — подумал бухгалтер и сел смотреть телевизор без звука.

И умер через 40 дней от голода.

Он, конечно, звонил жене пару раз, но она не ответила.

Она ж глухонемая.

Председатель: Товарищи! Начинаем наше еженедельное цеховое собрание. Первым слово предоставляется Сергею Валерьяновичу Раздольеву. Прошу отнестись к заявлению Сергея Валерьяновича максимально серьезно.

Высокий худосочный мужчина лет сорока отирает пот со лба, приближается к стойке, глубоко вздыхает и прислоняется к микрофону.

СВ: Товарищи! На днях коллектив моего цеха (кивает головой в правый угол актового зала) обвинил меня в том, что я ненавижу полных.

Зал: Ууууу…

СВ: Подождите, подождите, товарищи! (одергивает потёртый пиджак) Я хотел сказать, что вы меня неправильно поняли. В наш век… (опускает взгляд на тумбу, где лежит смятая бумажка) навязывания стандартов красоты… (поднимает взгляд) очень легко запутаться и принять неправильную сторону. Полные, конечно же, ничуть не хуже нормальных людей!

Повариха Надя: Что значит «не хуже нормальных людей»? То есть полные ненормальные, так?!

Зал: Ууууу…

СВ: Да подождите же вы! Я не то хотел сказать. Ну, конечно, полные и худые равны! Мы все тут равны, все свои, вкалываем тут, как негры…

Водитель Арам: Как это — как негры? Это что — расизм?

Зал: Ооооо…

СВ: Да нет! (растерянно поворачивается к Председателю) Ну какой расизм, товарищи, ну вы же знаете… Я обычный человек, ко всем нормально отношусь.

Повариха Надя: (откусывая рогалик) Это ещё нужно доказать!

Председатель: Товарищи! Давайте не наседать. Дадим слово бригадиру.

Помощник берёт микрофон и относит в правую часть зала. Навстречу ему поднимается седеющий небритый мужик.

Бригадир: Значит, так… То, что Сергей прокомментировал фигуру нашей поварихи словами «полный пиздец» — это, конечно, возмутительно. Но до этого дня Сергей не имел никаких взысканий и в коллективе к нему относятся положительно.

Коллектив галдит и одобрительно кивает.

Бригадир: Мы уж было хотели ограничиться выговором. Но кульбит с негром…

Зал: Аааааа!

Водитель Арам: Он сошёл с ума, его нужно уволить!

Председатель: Товарищи, потише!

Сергей Валерьянович нервно глотает воду из стакана.

Бригадир: В общем, мы посоветовались и решили лишить Сергея премии.

Зал: Оооо!

Водитель Арам, хором с поварихой Надей: Мало! Две премии!

СВ: Дайте сказать! Дайте сказать!

Председатель: Товарищи! Еще одно предупреждение я и начну удалять из зала. Дайте сказать Сергею Валерьяновичу.

СВ: Товарищи, меня нельзя лишать премии!

Повариха Надя: Это, интересно, почему же?!

СВ: Понимаете… У меня завтра свидание. Чем я за даму заплачу?

Бухгалтерша Лена: А она что, сама за себя не заплатит? Ты что, сексист?

СВ, не обращая внимания: …ну и в конце концов, это несправедливо! Я про негра… Не расист я, ну как вы так можете! Я имел ввиду, что я тут пашу всеми днями! А вы меня премии…

Бухгалтерша Лена: Может, ты ей запрещаешь за себя платить?!

СВ, перекрикивая толпу: Я хотел сказать, что мы все тут пашем!