Катя Саргаева - Мирное небо

— А я ведь действительно практически не жил в России, я сужу по своим воспоминаниям о Советском Союзе. Так почему бы мне не попробовать? Ты говоришь, что страна сильно изменилась, и я тебе верю. Если и там можно быть собой, то почему бы мне не вернуться на родину?

— Ты мне сейчас напоминаешь Адама. Ты не хочешь думать о будущем. Как ты там собираешься жить? Устроишься преподавателем физики и будешь работать за тридцать пять тысяч рублей в месяц? Я трачу больше в этот месяц. Ты мужчина. Ты будешь чувствовать себя ущемленным.

— Значит дело в деньгах?

— Ты же и сам понимаешь, что это не так. Лёнечка, дорогой ты мой человек, мы из разных жизней, и ни одному из нас не подойдет чужая. Чтобы жить в России ее надо любить, любить так, как люблю ее я. Чтобы жить в Германии нужно здесь родиться, или сбежать сюда, как это сделал ты. Мы из разных миров. Мы любим свои жизни и свои миры, и ни одни из нас не может просить другого жертвовать этим. Я люблю тебя, но жертвы ради любви убивают эту любовь. Вселенная ведь не просто так нас свела вместе. Мы должны были чему-то научиться.

Лёня

Она права, совершенно права, если бы я поехал за ней, то наша любовь разбилась бы об быт. Россия не моя страна, как и СССР не был. Я был сиротой не только потому что у меня не было родителей. У меня не было дома, не было родины. Я обрел ее в Германии. Лейпциг мой дом. Рано или поздно я бы начал винить Веру в том, что пожертвовал этим, что второй раз осиротел. Ее же жертву я не смог бы принять, слишком сильно ее душила Германия. В какой-то момент я осознал, что Вера была бы похожа на собаку, которую оставили возле магазина. Однажды мы с ней видели такую, гуляя вечером. Собака сидела и с такой надеждой смотрела на дверь магазина, в ней было столько страха. На каждого человека выходящего из магазина она смотрела так жадно. Вера тогда подошла к псу и начала с ним разговаривать.

— Не переживай, за тобой обязательно вернутся, — говорила она гладя собаку, — твой хозяин просто пошел в магазин и сейчас вернется. К сожалению туда нельзя с такими замечательными животными как ты. Люди глупы, но ты уж прости нас за это. Мы никогда не научимся так любить. В нас никогда не будет столько чистой преданности. Тебя не бросили, за тобой обязательно вернутся.

Вера прижимала к себе собаку сидя на корточках, и в глазах собаки было столько благодарности.

— Нельзя вот так бросать их, — сказала она мне, когда мы пошли дальше, дождавшись хозяина собаки. — Уходя им нужно обязательно говорить, что это ненадолго, и что за ними обязательно вернутся.

Мне кажется, что если бы Вера осталась со мной в Германии, то она была бы похожа на такую вот собаку, которая всегда смотрела бы в сторону России с надеждой, что кто-то придет и заберет ее домой.

У судьбы нет причин без причины сводить посторонних. Вера завтра улетит, сейчас она собирает чемоданы четырьмя этажами ниже. Я лежу в постели, в которой мы с ней провели столько счастливых ночей. В этой постели столько любви, столько искренности. В ней мы. С того момента как я сжег матрас на котором Марта мне изменяла, ни одна женщина не отдавала новому матрасу столько себя .

После нашего с Верой разговора в ванной я был в прострации больше недели, я был потерян в собственной жизни, потерян в своем мире. Я не понимал, почему же мы непременно должны расстаться. Я не хотел этого понимать. Я не мог представить себе жизнь после Веры. Я видел в ней пустоту. А спустя какое-то время я ехал в трамвае, я вспомнил, как попрощался с Верой в такой же поездке после нашего первого поцелуя. Тогда я отпустил ее. Я смог. Смог ради нее. Но сейчас я понял, что должен отпустить ее ради себя. Ведь у любой монеты две стороны, и хорошей стороной этой плохой ситуации было то, что я все же встретил ее, встретил свою принцессу. Раньше я думал, что после нее больше не будет принцесс, башен и драконов. Но это не так. Ведь то, что почти в сорок лет я все же встретил ее, означало то, что это в принципе возможно. А значит, это может и повториться. Моя Вера укрепила мою веру.

Я снова вспомнил старого котельщика, счастье в мирном небе над головой, я должен перестать стрелять себе в грудь. Я должен жить, если хочу быть счастлив. Я должен жить в мире. Я и раньше знал, что нет ничего невозможного, но теперь, когда в моей жизни побывала самая удивительная женщина из всех миров и жизней, я окончательно уверился в этом.

Вера

В аэропорту Домодедово нас с Евой встречал Леша. Я сказала ему, что свой ответ на счет замужества, и наши отношения я откладываю до нового года. Я сказала ему, что в моей душе произошли перемены, и мне нужно уложить все это в голове. Как ни странно он меня понял, и сказал, что дает мне это время.